Мари-Бернадетт Дюпюи - Доченька

Тесть и зять, улыбаясь от радости и облегчения, направились прямиком в кухню. Там они нашли Леони, которая уже успела повязать большой белый передник. Нанетт, не особо беспокоясь о том, что в доме хозяин Жан Кюзенак, а она — всего лишь прислуга, попросила его принести теплой воды. Леони, которая очень переживала о том, что, пусть и ненадолго, но покинула подругу, бросилась помогать. Теперь, когда просьба Нанетт была выполнена, она, увидев мужчин, воскликнула:

— Я сварила куриный бульон! Нан велела принести большую чашку для Мари. Я уже бегу наверх!

Жан Кюзенак тяжело опустился на стул, Пьер последовал его примеру.

— Какое испытание, Пьер! Я подумал было, что могу потерять мою дорогую девочку. Не знаю, смог бы я тебя простить, случись с ней несчастье…

Опустошив одним глотком стакан, Пьер возразил:

— Я ее не заставлял, мою Мари. Она просто мечтала о ребенке! Я, мой дорогой тесть, мог бы и подождать.

На красивом, но грубоватом лице Пьера ясно читались обуревавшие его эмоции.

— Не расстраивайся, Пьер! Я немало пожил, так что знаю жизнь. Когда у человека совесть не чиста, ему кажется, что наказание не заставит себя ждать…

Пьер понял намек. Он хотел было ответить, но появление в кухне матери избавило его от затруднения. Румяное лицо Нанетт сияло от счастья.

— Сынок, теперь можешь пойти проведать жену, она чувствует себя хорошо. И маленький тоже!

Пьер торопливо вышел и поднялся в спальню Мари. Нанетт тихо сказала хозяину дома:

— Мари потеряла много крови. Доктор Видален беспокоится из-за этого. Он уехал, но пообещал вернуться вечером, а может, и ночью — как получится. За малыша я тоже переживаю, он дышит с трудом. Ему, как и мамочке, пришлось помучиться…

— Нанетт, я-то думал, что самое страшное позади, а тут появляешься ты с такими новостями!

— Кому же, кроме вас, я могу сказать, что думаю, мой муссюр? Моему обормоту сыну, который петушится по поводу и без повода? Леони? Да девочка и без того от тревоги за свою дорогую Мари с ума сходит! И конечно же, не Мари — ей нужно набираться сил.

У Пьера, как он ни старался, не получилось войти в комнату тихо. Стук подбитых гвоздями башмаков вырвал Мари из приятной дремоты. Она повернулась к супругу:

— Пьер, любимый! Я родила тебе сына! Иди посмотри на него!

Она протянула ему руку. Простые слова жены привели Пьера в замешательство. Он нерешительно подошел к кровати. Мари была бледна, как снег на полях за окном. Волосы, пропитанные потом, казались темнее обычного. Красивое изможденное лицо ее вдруг показалось Пьеру чужим — наверное, виной всему были черные круги под глазами.

— Мари! Дорогая! Роды были тяжелые?

— Да, но теперь все в прошлом. Посмотри!

Леони была тут же, в комнате, она тихонько сидела у окна. Чтобы не смущать своим присутствием молодую чету, девушка прижалась лбом к оконному стеклу. Однако уйти от постели подруги она бы ни за что не согласилась.

Пьер склонился над женой и увидел, что на руках она держит новорожденного. Фиолетово-красное личико сына не показалось Пьеру симпатичным. Малыш спал — такой крошечный, что с трудом верилось, что это не кукла, что он живет и дышит…

Мари подняла голову и посмотрела на мужа. Лицо ее светилось счастьем и гордостью.

— Ну, что скажешь? Правда же, он красивый? Этот проказник родился попой вперед, но еще хуже, что шейка была обмотана пуповиной. Наверное, ему было трудно дышать, но когда доктор Видален шлепнул его по попе, слышал бы ты эти крики!

— Я с порога услышал его плач, — отозвался Пьер. — Господи, да у меня камень с души свалился! Я уже думал, что потерял вас обоих, меня холодный пот прошиб…

Мари мягко улыбнулась супругу:

— Это могло случиться. К счастью, дорогой папочка обо всем побеспокоился. Доктор Видален сделал все необходимое.

Пьеру не хотелось огорчать молодую мамочку. Он нежно погладил ее по лбу и поцеловал в щеку:

— Я уверен, что ты тоже старалась изо всех сил! Я тебя знаю — ты сильная и смелая…

После непродолжительной паузы Мари сказала с улыбкой:

— Нашего сына зовут Жан-Пьер!

— Жан-Пьер? — эхом отозвался удивленный супруг.

— Да! Я соединила имена тех, кого люблю больше всех на свете — твое и папино!

— Забавная мысль, наверно, всем это понравится. Хотя я думал, что мы назовем его в честь моего отца Жаком.

Вошла Нанетт. Она услышала последние слова сына и передернула плечами:

— Вот еще! Хватит и одного Жака в доме! Мне придумка Мари нравится — Жан-Пьер!

На этом обсуждение имени новорожденного закончилось. Глаза у Мари закрывались сами собой, однако молодая женщина нашла в себе силы спросить:

— Нан, когда мне будет можно приложить маленького к груди?

— Сначала отдохни хорошенько! После двух кружек бульона ты уже выглядишь намного лучше. Поспи, а потом дадим нашему ненаглядному малышу попить молочка.

Пьер еще раз поцеловал свою жену, на этот раз в губы. Наконец он окончательно убедился, что с ней все в порядке, что ее муки закончились. Теперь у них есть сын, и очень скоро они снова смогут наслаждаться своей любовью.

Однако Нанетт, казалось, прочла его мысли. Выйдя вслед за сыном на лестничную площадку, она сказала:

— Послушай свою мать! Тебе нужно ее… поберечь. Мари понадобится время, чтобы поправиться. Самое меньшее два месяца. Если она станет кормить грудью, не может быть и речи, чтобы ты сделал ей второго малыша! А теперь идем и поедим, я голодна, как волчица!

Пьер последовал за матерью в кухню. Он тоже был очень голоден.

Леони сидела у кровати Мари, сон которой был спокоен. Новорожденный тоже спал, сжав крохотные пальчики в кулачки. Причин для волнения не было, и девушка решила на время покинуть комнату.

За дверью ее поджидал Жан Кюзенак.

— Леони, как они?

— Все хорошо, папа Жан! Кровотечение у Мари прекратилось, и ей стало лучше. Малыш все время спит, но доктор сказал, что так и должно быть. Он достаточно намучился, наш маленький херувим, ему тоже нужно отдохнуть! Нан говорит, что после первого кормления у него появятся и силы, и голос.

Жан Кюзенак вздохнул с облегчением. Леони ласково посмотрела на него.

— Вы тоже выглядите усталым, папа Жан. Идите отдохните, я присмотрю за Мари и Жан-Пьером.

— Жан-Пьером? — удивленно переспросил отец Мари.

— Да. Так зовут вашего внука.

— Вот как! Замечательная мысль! Ты права, Леони, пойду прилягу ненадолго. Знаешь, милая, я каждый день радуюсь, что ты с нами. Я давно хотел сказать тебе, что теперь не представляю, как бы мы жили без тебя. Спасибо, Леони…

На глаза девушки навернулись слезы. Не в силах сдержать чувства, она бросилась к Жану Кюзенаку, обвила руками его шею, и он ощутил на плохо выбритой щеке легкое прикосновение ее губ.