Татьяна Лыжова - Исповедь проститутки

Стоя в д у ше под струями тёплой воды, я расплакалась, разревелась от жалости к сам о й себе.

– Что я здесь делаю? Как я здесь оказалась, в этом чудовищном месте? Как я могла такое допустить в своей жизни? – говорила я сквозь слёзы. – Я не хочу здесь находиться. Я хочу домой, к маме.

Спустя полчаса, я вышла из ванной, закутанная в махровый халат, с опухшими от слёз глазами, и вернулась в комнату. Там никого не было. Камилла наверняка сидела в соседней комнате у Розы и Алисы. Я порадовалась этому обстоятельству. Мне сейчас не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать.

Я включила радио и села перед окном. С грустью и каким-то упоением я наблюдала, как за окном на город опускались сумерки: постепенно зажигались огни фонарей и витрины магазинов и кафе, на темнеющем небе тускло светили первые вечерние звёзды. Сотни машин проносились мимо, по тротуарам нескончаемым потоком шли люди. Все они куда-то спешили; каждый был занят своими мыслями, своими заботами: кто-то ехал с работы, кто-то спешил на свидание, кто-то шёл в кино; где-то встречались, где-то расставались. В каждую минуту времени что-то происходило, кто-то был чем-то занят – одновременно делались тысячи дел, произносились миллионы слов, происходили сотни тысяч всевозможных событий.

Где-то сейчас был и он – Виктор. Где? С кем? О чём он сейчас говорит, о чём думает? Что он делал вчера, и что будет делать завтра? Вспоминает ли обо мне, хоть иногда?

Мысли снова вернули меня к нему. Зачем? Зачем я вспоминаю о нём снова и снова, причиняя себе новую боль? Да, всё ещё больно, ещё мучительно больно думать о нём, вспоминать наши ночи любви, наши стоны и переплетения тел, его сильные руки и нежные губы, горящий взгляд и страстный шёпот. Почему я решила, что для него всё это имеет такое же значение, как и для меня? Откуда взялась эта мания, эта зависимость?

Я хотела вырвать его из своего сердца, забыть – забыть всё: его лицо, его голос, его глаза, его запах. Но память снова и снова возвращала меня в то недавнее время, когда Витя был в моей жизни, пусть даже так нелепо, так неправильно, в обмен на деньги – но он был со мной. И пускай бы так и продолжалось всегда, пусть я не знала бы всей жуткой правды о своей роли в его жизни.

Но даже страшная обида и моё растоптанное самолюбие, даже испытанные унижения и боль не помогали мне справиться с моей пагубной любовью, с этим наваждением. Наоборот, всё это лишь усугубляло моё состояние, мои душевные терзания вопросом: «Почему так? За что?»

Я устала. Я вновь утратила душевный покой и равновесие. Я ничего не хотела, ничего уже не понимала: что правильно, что неправильно. Я хотела одного – сбежать подальше, и как можно скорее.

Но надо было ещё пережить завтрашний день, как-то справиться с собственными эмоциями, чтобы не сорваться и не выкинуть какую-нибудь непоправимую штуку. Я сейчас находилась в таком состоянии, что просто не контролировала себя.

* * *

К моему удовольствию, по счастливому стечению, на следующий день у меня не было ни одного клиента. Весь день я находилась на базе; приходили разные люди, но, по счастью, выбирали других девочек. Меня никто не беспокоил.

Вечером я вышла прогуляться по городу, чтобы скоротать остаток этого дня, и чтобы поскорее наступило завтра. Я прошлась по Крещатику, поглазела на витрины магазинов и кафе, вышла на площадь, покружила там около часа. И, когда совсем стемнело, вернулась обратно.

В пятницу утром я покинула базу с большим сомнением, что вернусь обратно.

7.

Оказавшись, наконец, дома, я почувствовала огромное облегчение. Я снова ощутила себя маленькой девочкой, окружённой заботой. Не надо было ничего решать, ни от кого прятаться. Всё было так спокойно и незыблемо, что казалось, это вовсе другая планета, другая вселенная.

Я начала понимать, в чём заключалась моя главная проблема: попав в жёсткие условия взрослой жизни, мне сам о й пришлось резко повзрослеть. Этот процесс – моего взросления – произошёл слишком быстро, слишком резко, и задел меня намного глубже, чем это происходило у остальных моих сверстниц, продолжавших нормальную размеренную жизнь. В их жизни все эти процессы происходили естественным путём, без болезненных превращений. А я, решив кардинально изменить свой образ жизни, образ мыслей, столкнулась с проблемой вечного конфликта: по-старому я не хотела, по-новому ещё не научилась, не привыкла.

Все эти дни дома я размышляла, я прислушивалась к себе и старалась найти ответы на свои вопросы. Как-то мне вспомнились слова Таисии во время нашего последнего разговора: «Помни и не забывай, почему ты здесь, ради чего ты всё начинала».

– Да, она действительно права, – сказала я вслух, сидя в своей комнате у окна и пытаясь читать какую-то книгу. – Неужели все мои жертвы были напрасны? Неужели моё падение было зря? Ведь бордель – это не конечная цель, а лишь переход, середина пути, инструмент для достижения чего-то большего в моей жизни. Это же не навсегда, это временно.

Я отбросила книгу в сторону, – всё равно я не помнила, что прочитала, строчки не проникали мне в голову, – и схватила календарь. Сегодня была среда, восьмое октября. Я должна была вернуться обратно ещё позавчера.

– Господи, что я наделала? Истеричка! – ругала я себя.

Я схватила телефон и набрала номер Инессы. В трубке послышался знакомый голос:

– Алло. Кто это?

– Инесса, это я, Марго, – сказала я приглушённым голосом и подошла к двери, чтобы прикрыть её плотнее.

– Марго, ты где? – спросила Инесса.

– Я дома. Таисия отпускала меня на три дня домой, но я не вернулась вовремя. Что мне теперь делать?

– Ну ты даёшь, Марго! – затараторила Инесса. – Бегом хватай шмотки и возвращайся. Может, и пронесёт. Я, если что, тебя прикрою.

– Спасибо тебе, моя дорогая, – сказала я. – Завтра же с самого утра я приеду. А Тая не спрашивала обо мне?

– Ты знаешь, странно, но не спрашивала, – ответила она. – Ладно, завтра, так завтра. Не подведи только меня.

– Хорошо, хорошо, не беспокойся, – заверила я Инессу. – Завтра к полудню я уже буду на месте.

* * *

Я не нарушила своего обещания, данного Инессе. Около двенадцати я была уже на базе и отзвонилась ей, чтобы «отчитаться».

– Пока всё тихо, – сказала мне Инесса. – Тая о тебе не говорила.

– Лера-администратор сказала, что Тая была здесь в понедельник, как раз, когда я должна была вернуться, – ответила я. – И что сегодня она опять будет.

– Блин, не получится отбрехаться, – с досадой сказала Инесса. – Она всё помнит и ничего не упускает. Она, скорее всего, приказала администраторам, как только ты вернёшься, ну, если вернёшься, сразу звонить ей.

– А я и не собираюсь ей врать и отнекиваться, – ответила я. – Если скажет «до свидания», я распрощаюсь.