Марина Зенина - Одержимые

Тем временем биолог, не говоря ни слова, приблизился к солнечной системе, где до сих пор камни-планеты вращались по своим орбитам вокруг пылающего камня-солнца. Протянув руку, Эндрю коснулся пальцем третьей от солнца «планеты», желая указать разумным существам, откуда он прибыл. Но как только биолог сделал это, все камни рухнули на землю, а в воздух стал подниматься он сам.

– Эндрю! – социолог взволнованно приподнялся в овраге, готовый броситься на помощь.

– Все в порядке! – крикнул биолог и махнул рукой. – Они просто изучают меня.

Его тело зависло в полутора метрах над землей. Биолог засмеялся, уверенный в том, что все идет по плану, и неожиданно вспыхнул. Сначала загорелся комбинезон, затем волосы. Он даже не сразу понял, что происходит. А потом закричал от боли, задергался, но неведомая сила удерживала его в воздухе и сжигала заживо. Гарри дернулся с места, чтобы побежать, но Райли задержал его.

– Мы совершенно безоружны, – мрачно напомнил он.

Но социолог вырвал локоть из тисков военного и гневно посмотрел на него.

– Ты погибнешь сразу же, – предупредил военный. – Нам надо уходить.

Но Гарри уже не слушал его. Он выбрался из окопа и со всех ног помчался на помощь биологу. В руках у него ничего не было, и он не знал, как будет действовать, но крик Эндрю подгонял его и придавал уверенности. Существа, казалось, даже не замечали его, и социолог воспользовался тем, что все внимание медуз сосредоточено на горящем теле еще живого биолога. Гарри схватил с земли увесистый камень и без промедления ударил им по желеобразной оболочке, покрывающей мозг одной из особей. Раздался хлюпающий звук, и камень, пройдя сквозь «желе», повредил мозг. Особь упала на землю как тюк с протухшими фруктами и разъехалась в стороны. Оказалось, их тела настолько хрупкие, что убить медуз не стоит больших усилий.

Обгорелое, местами уже обугленное тело биолога грохнулось на землю в неестественной позе. Эндрю не подавал признаков жизни, и социолог в приступе гнева размозжил тело еще одной особи, пока сам не начал подниматься в воздух, все еще крепко удерживая свое орудие. Медузы знали о своей уязвимости и потому пустили в ход свою самую главную способность, с помощью которой могли удерживать врага на расстоянии.

Зависнув над землей, Гарри с гневом швырнул камень в третью особь, и она тоже рухнула, едва булыжник прошел через защитное «желе». Социолог почувствовал, что покачивается в воздухе, как на волнах, и понял – две медузы уже не так сильны, как пятеро. Они с трудом могли удерживать в воздухе почти центнер веса, ведь Гарри был крупным мужчиной. Неожиданно рядом показался радиотехник и дернул социолога за ногу. Военные врукопашную добивали оставшихся медуз. Вскоре все было кончено. Пять растекшихся тел испускали слабый неприятный запах. Социолог бросился к биологу. Конечности и голова обуглились, кожа запеклась в корку бурого цвета и потрескалась. Не требовалось даже прощупывать пульс, чтобы понять простую как мир вещь – Эндрю мертв.

– Господи, – выдохнул Гарри и упал на колени. – Это я виноват.

В течение следующих суток, пока шестеро человек держали путь к своему космическому кораблю, социолог ни с кем не разговаривал. Связь так и не появилась, что упрочило высказанное ранее предположение о вмешательстве медуз в магнитные поля планеты. Существа владели телепатией, телекинезом, пирокинезом, и кто знает, чем еще. Нельзя было исключать самого худшего и самого непредсказуемого.

Гарри почти ничего не ел, только пил воду, запасы которой стремительно истощались. За сутки пути им не встретилась ни одна особь, и странники были предоставлены сами себе. Свободное время они тратили на обсуждение случившегося и построение предположений, почему вышло так, а не иначе, почему им так повезло, что погиб только один человек, хотя медузы могли убить значительно больше, но не успели.

– Они просто растерялись, – говорил радиотехник. – Они не знали, на что способны люди.

– Как это может быть? Эндрю говорил, что они сканировали наш мозг, – возражал Райли. – Значит, должны были знать о нас практически все.

– Это так. Да, действительно. Что ты думаешь об этом, Гарри? Гарри?..

Социолог тяжело вздыхал и окидывал коллег тяжелым взглядом. Ему не хотелось говорить. Но он должен был. Он и сам понимал, что обязан поддерживать связь с коллективом, что бы ни случилось.

– Мне кажется, медузы настолько интеллектуально развиты, что все их действия подобны идеальным компьютерным программам. Они все делают по строго заданному алгоритму, который рассчитывают еще до того, как начать действовать. Мой поступок выглядел крайне нерационально. А медузы действуют только рационально. Поэтому они не могли предугадать мое действие. Это и выбило их из колеи. Помимо всего этого, мне кажется, смерть собрата стала для остальных шоком. Их раса наверняка давно избавилась от смерти как естественного биологического процесса. Эти особи, возможно, жили несколько столетий и никогда не видели смерти сородича.

– Убить их оказалось слишком просто.

– Да. Они сильны ментально, но физически – крайне слабы. Иначе не бывает. Закон эволюционной компенсации. Это и спасло нас. Тем более, я думаю, они – единственный существующий на Эгиде-3 вид. Здесь не нужна пищевая цепочка как таковая. Ведь медузы наверняка питаются энергией, плазмой. Все физиологическое им чуждо.

– А репродукция?

– Как ты думаешь, нуждается ли в размножении тот, кто бессмертен?

Экспедиция планировала добраться до маяка и немедленно связаться с орбитой, чтобы доложить обо всем произошедшем и попросить подкрепления.

– К черту сматываться с этой планеты, – стиснув зубы, сказал Райли.

Гарри винил себя в смерти Эндрю и жалел о том, что тело биолога временно пришлось оставить на месте гибели. Но когда со станции прилетит челнок с бойцами, они обязательно вернутся, и социолог лично обо всем позаботится…

– Как на счет того, чтобы дать медузам имя? – предложил радиотехник.

– Они должны носить фамилию Эндрю, – заявил Гарри. – Фамилию человека, которые впервые увидел их и погиб от них.

– Кнор оки? – спросил радиотехник.

– Кнороки, – горько кивнул социолог.

До цели оставалось около ста метров. Уже был виден над вершинами черных деревьев высокий сигарообразный купол серебристого цвета, последняя надежда на благополучный исход экспедиции – маяк. Но, выйдя из иноземного подлеска на открытое пространство, люди на мгновение замерли в ошеломлении.

– Не может быть, – сказал радиотехник.

Затем они бросились бежать со всех ног. Невооруженным глазом было видно, что маяк поврежден. Нетрудно было догадаться, кто это сделал.