Ольга Никитина - Си-бемоль

– На кларнете?

И на кларнете тоже…– кивнул мой муж, тщательно изучая содержимое своей тарелки, усеянной зубочистками, точно поле битвы крестового похода.

– А давайте создадим группу, а? У меня товарищ играет на барабане! Будет у нас оркестр стоматологов. Назовем: Наркоз и Рок-н-ролл! Как тебя идея, Тимур?

– Момент… А при чем здесь Тимур?– удивилась Вита. – Он же…

– Ну, что, готовы к горячему?– хлопнула я в ладоши. – Вита, помоги, пожалуйста. И я увела подругу на кухню, всучив блюдо с лазаньей.

– У тебя все в порядке?

– Не знаю. Как-то,– вздохнула она и добавила шепотом.

– А что у вас делает стоматолог? Ты что, нас свести решила?

– Боже упаси! Он…

– Он что?

– Я подумала, что тебе нужно отвлечься. А он в разводе.

– Какое счастье,– фыркнула Вита.

– Не нравится?

– Мне вообще мужчины не нравятся в данный момент.

– Тогда у меня есть сногсшибательная подруга по теме!

– Вита нервно рассмеялась.

– Пошли уже, сватья баба Бабариха.

Одна из двух аппетитных, пропитанных сыром и томатным соусом, лазаний, была вегетарианской, вторая– такая же аппетитная, но мясная, предназначалась для Виктора. Накануне мы немного повздорили с Тимуром по этому поводу. Он считал, что не нужно готовить мясных блюд, дескать, один вечер переживет и без мяса. Я настаивала на том, что вкусы гостя надо уважать.

– Откуда ты знаешь его вкусы?

–Потому что он говорил про котлетки и холодец однажды… когда менял марлю.

– Мало ли что он говорил. Это не значит, что он не может один вечер продержаться без мяса.

– Слушай, ну, какая тебе разница? Я же готовлю, а не ты.

– Просто я считаю, это неразумно,– сказал Тимур и, надувшись, ушел в комнату. Он никогда не повышал голоса, но малейшее его недовольство отзывалось во мне болезненным резонансом. Я забралась на диван и обняла его, прижавшись к широкой спине.

– Когда я еще ела мясо, то любое назидание со стороны вегетарианцев казалось мне чушью. Я не хочу, чтобы человек подумал, что мы навязываем ему свои вкусы. Должен быть выбор.

Он молчал. Но в его молчании я почувствовала свою победу. Одна из маленьких тайн супружеской жизни– понимать друг друга без слов.

– Ладно, о, мудрейшая из мудрейших. Тогда и у мня должен быть выбор: есть после шести или не есть после шести. Я не шучу!– крикнул он вслед моему удалявшемуся смеху.

– Вот это да. Значит, вы все тут против закона Дарвина? – улыбнулся Витя, с готовностью протягивая тарелку к большому куску.

– Минуточку, – вмешалась Вита.– Живодерни к закону Дарвина не имеют никакого отношения.

– Ну, каждый имеет право на свое мнение. Хорошо, что мы живем в эпоху толерантности ко вкусам других.

Мои дипломатические попытки не увенчались успехом. Вита вступила в запальчивую дискуссию с врачом. Философия New Age против накопленного поколениями опыта. Новшества против традиций. Метафизика против рационализма.

– Желудок хищника в три раза короче желудка человека. Мясо переваривается шесть часов. А то, что не переваривается, гниет у вас в организме.

Я тихо восхищаюсь способностью Виты оставаться привлекательной, даже произнося такие речи.

– Во всем нужна мера,– отвечал стоматолог. – Но Вы меня не переубедите, что крепкий куриный бульон во время болезни можно заменить простой водой.

– Мисо-суп,– парировала Вита.

На лице Виктора отразилась гримаса.

– Вы, наверняка, знаете, что все соевые продукты модифицированы. По крайней мере, у нас в стране.

– А ваш бульон можно вместо антибиотиков прописывать! Все курицы ими пропитаны. И вообще, не понимаю, как врач может быть напрочь лишен сострадания. Вы хоть раз видели, что происходит на живодернях?! Нет? Так поинтересуйтесь. Простите, я на минуту.

Ни разу не наклонив плеч за все время трапезы, Вита с такой же королевской осанкой поднялась и прошествовала в кухню, держа подмышкой сумочку.

Я попросила прощения за подругу. Виктор заверил, что здоровый спор ему только в удовольствие и потянулся за добавкой. Тимур, кажется, решил наесться на годовой запас ужинов вперед.

Вита стояла у окна в кухне, прижав трубку к уху. На улице в школьном дворе приятный юношеский тенор пел под гитару. Звуки песни. Выпитое вино вдруг на мгновение выбросило меня из этого пространства совсем в другую жизнь. Всего лишь на краткое мгновение накрыла меня густая пенистая волна прошлого, такая реальная и холодно-упругая, она подбросила меня, оставляя соленый привкус во рту. Или это горчило вино…

Вопрос подруги втянул меня обратно в мою кухню, под свет белого плафона и запах пищи.

– Что?

– Точный адрес,– настойчиво повторила Вита.

– Ты что, уезжаешь? А десерт?..

Она показала пальцем в телефон, мол, там ждут. Я продиктовала адрес. Она передала, и по тому, как она демонстративно холодно отключила вызов, стало все ясно.

– Ты опять? – улыбнулась я, хотя мне хотелось наорать на нее и запереть в комнате.

– Ну, прости,– она молитвенно сложила руки. – Но он сейчас приедет. Сам!

– Боже, какая честь.

– И, знаешь, спасибо тебе за… Я ему написала, что кое с кем познакомилась, так он сразу взбеленился. Вот теперь-едет!

Безумный блеск в глазах. Румянец на щеках. Мысли уже там, с ним…

«Останься. Не уезжай. Не будь дурочкой»,– хотела сказать я ей. – «Там уже ничего не найти, кроме сожалений и боли. Даже если тебе кажется, что это наслаждение. Не будь жалкой! Ведь они не любят слабых.»

Но я только пожала плечами.

– Если передумаешь– звони.

– Спасибо,– она улыбнулась, казалось, с облегчением. – Я знаю, что я дурочка. Я все знаю, но…

– Да ладно. Все мы через это прошли.

– Только я припозднилась,– усмехнулась она.

– Ну, а где ж тебе было. Пока все набирались опыта, ты по двенадцать часов тренировалась в женском монастыре.

– Это точно.

– Может, успеешь еще чаю выпить?

Она взглянула на экран.

– Он уже подъезжает. Сказал, выходить заранее. Не любит ждать.

– Аа…

Сердито зашумел электрический чайник.

Короткое прощание-благодарность-извинение за ранний уход. Мужчины привстали и ответили любезно. Нырнула в туфли-лодочки из Милана. Я подумала, что она одевалась сегодня «для него», не зная, увидит ли, но вдруг… Сегодня «вдруг» наступило, а завтра его не будет. Мне стало ее жаль. И, вернувшись в комнату, я крепко сжала руку мужа под столом. И он придвинулся ближе. Остаток вечера прошел на удивление непринужденно. Почему-то не было «опасных» вопросов, а Тимур в перерыве между пончиками умудрился разговорить Витю на одну из своих любимых философских тем. Он это умел. Я не вмешивалась. Пусть мужчины говорят. Я думала о жене Виктора, о том, какая она и почему они разошлись. Ощупывала языком лунку, где был зуб, и удивлялась, как это мой стоматолог ведет беседу с моим мужем у меня в гостиной…