Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

– А ты откуда все знаешь, столица? – насторожился Митрофанов.

– Угощали, – пожал плечами Гончаров.

Илья приблизился к подносам и стал принюхиваться. Выбрав какой-то пакетик, вернулся. На лице его светилось недовольство. Алексей помог ему распаковать бумагу и за ниточку протянул пакет.

– И что с ним делать? Есть вприкуску?

– Делай как я!

Гончаров ловко продемонстрировал свои навыки. Все повторили.

– А с мешком как быть? – злился Митрофанов. – Пить мешает.

– Выложи, – Алексей ловко подцепил его чайной ложкой.

Тоже проделали все остальные. Попробовали чай, посмаковали его вкус и посмотрели друг на друга оценивающе.

– А ты знаешь – ничего, – повеселел Илья. Приятели согласно кивнули. – Надо бы прихватить эти штучки домой – будет хорошим сувениром, – добавил он с мужицкой простотой и быстро смекнул. – Надолго хватит, если не один раз заваривать.

Митрофанов вернулся к подносу, неуклюже огляделся, сгреб и распихал по карманам спортивного костюма практически все содержимое. В это время в зал заглянула работница американского общепита и, обнаружив отсутствие чая на подносах, тут же принесла и красиво выложила нескольких десятков новых пакетиков. Приветливо улыбнувшись гостям, она покинула помещение.

Не сговариваясь, приятели разом встали из-за стола и разложили все запасы по своим карманам, а потом, как ни в чем не бывало, чинно продолжили трапезу.

Появившаяся перед их отходом официантка насторожилась, вновь обнаружив пустые подносы. По ее лицу промелькнула тень сомнения, выкладывала ли она чай вообще. Ей и в голову не могло прийти, что эти четверо мирно беседующих русских в состоянии израсходовать за раз недельный запас чая, тем более что в блюдце каждого из них лежало всего по два пакетика. Женщина принесла новые упаковки, на глазах притихших посетителей осторожно вскрыла их и изящным веером опрометчиво выложила на поднос. На выходе она, проверяя себя, резко обернулась. Едва заметная улыбка озарила ее восточное лицо – чай лежал на месте. Дама скрылась, но, спустя мгновение, заглянула обратно – пакетики были на своих местах. Утвердительно кивнув, служащая удалилась, наивно полагая, что теперь-то все в порядке. И снова ошиблась. Не стоило ей покидать помещение раньше гостей. «Нас не поймаешь, – озорно подмигнул товарищам Митрофанов, рассовывая по карманам новую порцию чая. – Теперь точно всех знакомых угостим!»

С официанткой приятели столкнулись уже на выходе, потому выражение ее лица увидеть не сумели. А зря! На всех оставшихся завтраках она исправно дежурила возле подносов, недоверчиво поглядывая на компанию солидных, на первый взгляд, мужчин. Пополнить и без того немалые запасы заварки им больше не удалось.

Неделя, проведенная на земле Америки, отложилась в памяти россиян надолго. Но особенно запомнилась она двумя яркими штрихами: необычностью ситуации и постоянным чувством легкого голода, которое испытывали практически все прибывшие на заокеанский континент. Изобилие магазинных витрин уже не будоражило воображение гостей – в нашей стране шел седьмой год перестройки, и нечто подобное наблюдалось и на прилавках многочисленных супермаркетов. А вот осознание того, что при твоем непосредственном участии произошел этот исторический космический перелет, и ты воочию видишь проводимые у берегов некогда враждебной Америки мероприятия, переполняли их души законной гордостью. Хотелось больше узнать и услышать, поближе познакомиться с Сиэтлом, его историей и традициями…

Вернувшись с завтрака, Митрофанов предложил Андрею:

– Пойдем, осмотрим город. Звони Головину, где он там окопался?

– То ли его нет, то ли не берет трубку, – сообщил Тополевский, слушая долгие гудки.

– Чудила! Что нам без него делать? – забеспокоился Илья.

– А чем он может помочь? Английского он, как и мы, не знает.

– Он в школе учил французский, – напомнил командир.

– Это, как и мой немецкий, – Тополевский положил трубку и встал. – Я даже олимпиады по нему выигрывал, но что толку.

– Я тоже учил английский, – оживился Митрофанов, но, видя удивленный взгляд приятеля, честно признался: – В сельской школе! Английский у нас вел учитель труда, сапожник дядя Ваня, который долго был в немецком плену, но освобождали его американцы.

– Выходит, ты у нас полиглот, – улыбнулся Тополевский.

– Не я, а Федор.

– С чего ты взял?

– Он в училище английский учил. Звони снова.

Андрей сделал очередную попытку, но Головин не отвечал.

– Не ждать же нам его весь день! Пошли, пройдемся поблизости.

Уходя, Тополевский на всякий случай прихватил с прикроватной тумбочки визитку отеля. На выходе из гостиницы они встретили Гончарова и Басова и дальше отправились вместе.

Город постепенно пробуждался от спячки. Бесконечный поток людей и машин увеличивался прямо на глазах. Гасли огни ночных реклам и уличное освещение. Друзья брели по незнакомым улицам, с интересом рассматривая непривычный для глаза пейзаж. В некогда далекой Америке все было необычно и интересно.

Созерцательную идиллию нарушил визг тормозов. Все четверо замерли и повернули головы в сторону автомобиля, из которого высунулись сразу три чернокожие физиономии. Не покидая салона, пассажиры возбужденно жестикулировали и что-то агрессивно выкрикивали по-английски.

– Всем молчать! – приказал Басов – Не размахивайте руками, а то пристрелят без предупреждения. Вы на их рожи взгляните.

– Родина мать потеряет своих лучших сыновей… – решил разрядить обстановку Тополевский.

– Помолчи, – сквозь зубы буркнул Басов, дипломатично улыбаясь непрошенным гостям.

Машина вдруг так же неожиданно сорвалась с места. Так и не поняв, чего от них добивались местные жители, путешественники с облегчением вздохнули только тогда, когда злосчастный автомобиль исчез за ближайшим поворотом. Проводив его тревожным взглядом, Митрофанов трижды сплюнул через плечо:

– Фу, кажись, пронесло.

– Ты чего так побледнел, Михалыч? – поинтересовался у Басова Андрей. – Похоже, они просто дорогу спрашивали.

– От греха подальше, – выдохнул тот. – В моей практике было предостаточно неприятных моментов. Другой раз расскажу. На сегодня, пожалуй, хватит впечатлений – пора в гостиницу. А то все основные мероприятия пройдут мимо нас. Кто помнит дорогу?

– Кругом небоскребы, сплошные стрит да авеню. Ни одного названия. Как они тут ориентируются? – осмотрелся Тополевский.

– Ты наука, ты и думай, – хмыкнул Илья. – Выводи, Сусанин!

– Момент, – Андрей достал визитку. – Уточню направление.

Он догнал проходившую мимо женщину, безуспешно попытался объясниться при помощи жестов и в надежде на спасение протянул ей карточку. Та замедлила шаг, изучила текст и с усмешкой вернула визитку незнакомцу, для убедительности покрутив пальцем у виска. Кроме того, что этот жест оказался межнациональным, друзья не узнали для себя ничего нового. Тополевский метнулся к добродушному толстяку. Тот, скользнув небрежным взглядом по содержанию, протянул визитку владельцу и многозначительно улыбнулся, что-то комментируя на ходу. И только сгорбленная старуха на автобусной остановке указала своей клюкой требуемое направление, сопроводив удаляющихся от нее иностранцев весьма пространной, скорее всего бранной тирадой, к счастью, так и не понятой гостями. У входа в отель их уже поджидал Головин.