Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

– Федор, ты хорошо запомнил, где находится этот магазин? Там точно все товары по доллару? – на бегу уточнил Митрофанов.

– Алексей уверял, что магазин в десяти минутах хода, за углом, – ответил за него Тополевский и остановился. – Да вот же он.

– Так и есть, – вчитался в распорядок работы Головин и посмотрел на часы. – Только откроется он через десять минут.

– Тогда мы опоздаем на автобус, – с тревогой заметил Андрей.

– Лично я без Барби не уеду, – решительно заявил Илья. – Ни жена, ни дочери меня не поймут. Плешь проедят! Будем ждать!

– Мне дочь тоже заказала куклу, – поддержал командира Федор.

– А если автобус нас не дождется? – настаивал Тополевский.

– Куда они денутся? – резонно заключил командир. – Не бросят же они нас на чужбине.

Приятели с тревогой следили за перемещением стрелок и нервно курили. Время, как назло, словно остановилось. У входа в магазин разрасталась толпа местных жителей: дряхлых стариков, молодых панков, но в основе своей это были чернокожие бомжи. Митрофанов, оттесняя конкурентов, занял стратегически важный плацдарм у самой двери и, расталкивая посетителей, вбежал в торговый зал в числе первых. В поисках желанных товаров троица сканировала прилавки и практически бегом передвигалась вдоль бесконечных витрин с не очень качественными, в основном китайского производства, сувенирами. Наконец, заветные куклы были найдены. Андрей облегченно вздохнул и стал выбирать мелочевку на сувениры. Вместе собрались у кассы. Спешно рассовав покупки по пакетам, наперегонки бросились к гостинице.

– Дерьмо, а не магазин, – возмутился Илья. – Зря ждали.

– Но ведь Барби нашли, – напомнил Федор.

– Я же предлагал купить все заранее, – заметил Тополевский.

– На какие шиши? Командировочные только утром выдали, – на ходу огрызнулся командир. – Ладно, «летим», а то нас хватятся.

У гостиницы приятели перевели дух и выглянули из-за угла. Возле поданного к самому входу автобуса нервно прохаживались Басов и Раскин. «А вы говорили, что военные не подведут! Никакой дисциплины!» – возмутился Игорь. «Если отсутствуют, значит, по уважительной причине, – возразил генерал. – Вылет из-за них не сорвется. Наши офицеры очень ответственные и обязательные люди».

Путешественники подошли, пряча за спиной увесистые пакеты. Бизнесмен многозначительно кашлянул. Басов вздохнул с облегчением и из-за спины выставил троице кулак. В этот момент подбежал взволнованный портье и стал что-то импульсивно объяснять Раскину. Удивленно присвистнув, тот выразительно посмотрел на Тополевского, без возражений протянул сотруднику отеля сто долларов, знаком показывая, что сдачи не требуется. Митрофанов наклонился к Головину и с интересом уточнил:

– Чего это портье так суетился? Вроде как, Андрея помянул.

– Сказал, что мистер Тополевский задолжал почти сто баксов за просмотр платного порнографического канала.

– Иди ты! – хохотнул командир. – Вообще-то это не он.

– Кто бы сомневался!

Через час вереница автобусов въехала на площадь перед административным зданием корпорации «Боинг». Там уже толпился народ. В самом центре, на специальном постаменте, покоился обгоревший спускаемый аппарат. Перед ним возле микрофона стояли чернокожий мэр Сиэтла Боб Уолш и рдеющий от значимости Раскин. Морские пехотинцы извлекли из открытого люка спутника капсулы и торжественно перенесли их в расположенное рядом здание музея.

Раскин торжественно зачитал послание российского Президента. После чего без лишних слов разошлись, кто куда. Американцы – на банкет, а гости – в автобусы для отправки в аэропорт. На лицах первых царили оживление и радость, на лицах других – сожаление и скепсис. Митрофанов грустно усмехнулся:

– И это весь митинг? Немного суеты и пять слов по бумажке?

– А ты всерьез ожидал торжественного церемониала? – поддел его Головин. – Думал, будет парад под фанфары? Да им по фигу весь этот перелет! А заодно и мы с вами!

Илья выругался и молча двинулся к автобусу. Когда в самолете проводница попросила пристегнуть ремни, он отвернулся к окну и закрыл глаза…

Голос бортпроводницы, предлагающей пристегнуть ремни безопасности, вернул Андрея в реальность. Он вспомнил, что возвращается из космодромовской командировки, и вернул кресло в исходное положение. За воспоминаниями время в пути пролетело незаметно.

Машина командующего подошла прямо к трапу самолета. Прощаясь, он предложил подвезти Андрея. «Если только до ворот, – согласился тот. – Надеюсь, меня тоже встречают».

Весь обратный путь Тополевский о чем-то напряженно думал. Подъехав к подъезду, напомнил водителю: «Завтра в семь тридцать».

Выложив поверх почтовых ящиков ворох ненужной рекламы, Андрей нажал кнопку лифта и поморщился: дверцы его открылись с жутким скрежетом. «Подождите! – послышался за спиной мужской голос. – Прихватите меня!» В кабинку буквально ворвался увешанный охотничьими причиндалами сосед. Поздоровавшись, Тополевский полюбопытствовал:

– С добычей или…?

– Или, – стушевался спутник. – Крещение оказалось неудачным.

– Значит все еще впереди.

Едва зайдя в квартиру, Андрей услышал телефонный звонок.

– Здравствуй, любовь моя, – защебетала Маша. – Как долетели?

– Спасибо, моя хорошая. Добрался без проблем. Как ты?

– Прочла твои заметки о Митрофанове. Спасибо, очень толково. Ты талантливый.

– Ну, ты скажешь, – смутился муж. – Это просто наброски. Их еще надо «причесать».

– Когда есть, что причесывать, это не так сложно. Андрюшка, там только про годы вашей молодости или есть еще что-то?

– Пока только это. Если хочешь, распишу охотничьи байки? Только что поднимался в лифте с одним горе-охотником. Невольно вспомнил свое «крещение». Пригодится?

– Конечно, – обрадовалась супруга. – Думаю, там ведь не обошлось без Митрофанова?

– Ну, куда уж без главного охотника космодрома! Могу кое-что набросать, а ты вернешься и оценишь.

– То есть сегодня ты опять не отдохнешь?

– Какие наши годы. Тем более без тебя мне не спится.

– Мне тоже, – вздохнула Маша. – Я очень скучаю.

– Надо было лететь со мной…

– Андрюша, – мягко упрекнула жена. – Осталось совсем немного.

– Тогда до завтра. Позвоню вечером, когда вернусь. Береги себя.

Андрей перекусил и включил компьютер.

Глава двадцать седьмая

…Митрофанов был из славной когорты тех, кто и жить торопился, и чувствовать спешил. Перечень проблем, которые предстояло решать начальнику космодрома в течение дня, занимал не один машинописный лист. Смутные девяностые удесятерили трудности.

Когда невероятно сложно было всей стране, в подчинении Митрофанова оказались тысячи военнослужащих, приведенных к присяге. И если миллионам людей на «большой земле» никто не считал нужным объяснять, что им делать в новых экономических условиях и кто виноват в сложившейся ситуации, начальнику космодрома приходилось ежедневно смотреть в глаза солдатам, офицерам, гражданскому персоналу и их многочисленным семьям. Правда объяснить, почему Отечество, защищая интересы которого они в крайне бедственных условиях честно исполняют свой воинский долг, месяцами не платит им денежное довольствие, было практически невозможно. Жизнедеятельность таежного гарнизона, в соответствии с режимом секретности расположенного вдали от цивилизации, всецело зависела от работы государственного сектора промышленности, которая в условиях разрастающегося кризиса, мягко говоря, шла ко дну. И пусть офицерам можно было приказать не задавать лишних вопросов, солдат необходимо было кормить-поить, одевать и лечить, для чего требовались эшелоны с продовольствием, обмундированием, лекарственными средствами и горюче-смазочными материалами. И это притом, что осуществление независимой космической политики России было из числа приоритетных и напрямую увязывалось с количеством производимых запусков спутников. А их обеспечение требовало бесперебойной работы энергосистемы, связи и прочих вспомогательных служб, производными которых были тепло, свет и вода. За многомиллиардные долги область постоянно грозила отключением электроэнергии и недопоставкой газа, отсутствие которых парализовало бы работу МИКов и стартовых комплексов, привело бы к взрыву социальной напряженности. А чем чревата последняя в условиях замкнутого армейского пространства, в арсеналах которого хранится оружие, лучше и не знать.