Валерий Букрин - Пятьдесят оттенков хаки

– Первая ласточка, – поежилась Маша.

– Пробная зима, – водитель включил печку.

От монотонного мелькания деревьев глаза Маши стали закрываться. Она помассировала виски, прогоняя сон. На заднем сидении резко всхрапнул Никита.

– Вздремните и вы, – посоветовал Олег.

– Не умею спать в дороге – некомфортно.

– А вы с Никиты пример берите. Спит в любых условиях.

– Коты по ночам охотятся, потом отсыпаются. Но парень он мировой. Работать с ним одно удовольствие – профи.

– Маня, давно пора привыкнуть, что я – очень талантливый! – оператор со стоном перевернулся на другой бок.

– Спи, гений! Времени – вагон.

Впереди замаячил указатель поворота к части.

– Сюда вас, случаем, не ссылали? – улыбнулся водитель.

– Так близко нет. Это бывшая часть Локтева. Знали такого?

– Приходилось сталкиваться. Впечатления не из приятных.

– У меня тоже.

– Говорят, он хотел занять место покойного Митрофанова?

– Надеялся, – Маша задумалась, вспоминая прошлое.

…На второй день после похорон Митрофанова в его кабинете уверенно расположился Локтев. Приказав снять с двери старую табличку, полковник поспешил перенести в заветную комнату свои вещи. Разбирая коробки, он наткнулся на фотографии, где был снят вместе с покойным командиром. Ярослав позвонил замполиту:

– Где там твоя информационная язва?

– Кто?

– Пришли ко мне Марью Андреевну. Есть материалы для музея.

– Понял.

В приемной Маша вопросительно посмотрела на адъютанта. Тот растерянно пожал плечами.

– Вызывали? – прямо с порога уточнила журналистка.

– Присаживайтесь, – небрежно предложил Локтев. – Как Париж?

– Лучше, чем Помпеи.

– Значит, сразу переходим к делам, – усмехнулся полковник и протянул ей фотографии. – Эти снимки надо поместить в экспозицию по Митрофанову.

– Этого мало для… – попыталась возразить Маша.

– Остальное подберете сами, – нервно прервал Локтев. – Да, Москва просит подготовить сценарий документального фильма о космодроме, – Ярослав протянул факсограмму.

– У командующего есть целый пресс-центр, – вскинула брови Маша, вчитываясь. – Как я вижу, пишут из студии документальных фильмов. И просят они помочь в подборке материалов.

– А вы сделаете полный сценарий, – нагло улыбнулся Ярослав, что-то помечая в перекидном календаре. – Дня за два. Думаю, этого достаточно. Видите, главным консультантом значусь я.

– Я рада, что в титрах появится ваше имя. Но почему я должна делать чужую работу? – возмутилась Маша. – Добро бы столичному руководству, а то так, сбоку припеку.

– Я уже пообещал! – вспылил полковник. – Идите и выполняйте.

– Но я никогда этого не делала! И даже не представляю, как!

– А кто у нас телевидением заведует?

– Мы снимаем без всякого сценария, как бог на душу положит!

– Вот и учитесь, – с издевкой резюмировал Локтев, наслаждаясь беспомощностью женщины. – Учтите, это приказ! Вы свободны!

Когда журналистка ушла, Локтев потер руки: «Вот тут-то я тебе все и припомню! Ты у меня еще попляшешь!»

Маша вернулась на рабочее место и, ни слова не говоря, уткнулась лицом в стол. Рядом неслышно присела машинистка:

– Маша, с вами все в порядке?

Вместо ответа она подняла голову и кивнула.

– Приходил Тищук – завтра прилетает куча иностранцев, надо провести экскурсию в музее, но вечером. Я могу посидеть с Мишей.

– Он уже большой, сам справится.

– А я все же загляну, – Любовь Евгеньевна встала. – Да, вы тут поаккуратнее с розеткой – надо сказать Леониду, чтобы вызвал электриков. А то нас когда-нибудь просто убьет током.

Как по заказу появился капитан Тищук.

– Марья Андреевна, не вижу блеска в глазах! – пошутил он.

– Леня, вы умеете писать сценарии?

– У нас читали этот курс. Там что-то про дальний и ближний план. А что, новому командиру сценарного плана уже мало?

– Это не для нас. Локтев приказал…

– А, текст для этих московских жуков? – напряг память Леонид. – Я отказался – не наше это дело. У нас своих забот полон рот!

– А у меня, похоже, выбора нет, – посетовала Маша. – Как быть?

– Не знаю, – растерялся Тищук. – С вас ведь, как пить дать, потребуют по полной программе. И не откажешься. А то сошлют в казахские степи – тоже ведь космодром…

– А разве могут?

– Вас? – уточнил он и честно признался: – Как два пива. Помнится, вас уже хотели сделать крайней в утечке информации в Москву. И за любое ослушание ссылали в часть. Теперь заступиться некому. Мой совет: отпишитесь. Москвичам нужен хороший текст, это ясно, как божий день. А все крупные, дальние и прочие планы они распишут сами. И не забудьте огромными буквами поставить фамилию шефа.

– Это я уже поняла, – губы Маши нервно задергались.

– И не волнуйтесь вы так, – успокоил ее Тищук. – Может, оставят вас в покое. Точно знаю, Тополевский стоит за вас горой.

Маша удивленно посмотрела на капитана.

– Я имею в виду ваш интеллектуальный роман. Онищенко, помнится, после этих слов едва удар не хватил, – улыбнулся он.

– Без меня меня женили!

– Не я это придумал.

– Леня, вызовите лучше электрика! – вмешалась в разговор машинистка и вытолкала начальника за дверь. – У вас много работы!

Всю ночь и весь следующий день Маша писала, перечитывала и вносила исправления в проклятый сценарий. Завершив работу, отдала листы Тищуку. Прочитав, Леонид похвалил подчиненную. Нести текст Локтеву журналистка наотрез отказалась. Вздохнув, капитан выполнил почетную миссию сам. Ярослав просмотрел увесистую папку и удовлетворенно усмехнулся.

– Сами-то читали? – уточнил полковник.

Тищук с готовностью кивнул.

– Ну и как?

– Выше всяческих похвал.

– Идите, – отпустил его Локтев и уточнил: – Работы у нее много?

– Предостаточно.

– Не давайте ей расслабляться. А то спеси – через край!

– Есть! – козырнул Леонид и спустился к Маше.

– Все позади, – заверил он. – Полный порядок, шеф доволен. Объявляю вам благодарность, но рекомендую не попадаться ему на глаза. По-моему, у нового командира на вас старый зуб.

– По-моему, целая пасть.

– Завтра у вас экскурсия, – прощаясь, напомнил начальник…

Вернувшись в гостиницу, Маша повесила на двери табличку «Не беспокоить», включила компьютер и, наспех перекусив, продолжила работу. Последние главы драматической Серебровской истории давались ей с большим трудом. Если бы прототипами героев были малознакомые люди, ей было бы легче. Абстрагироваться от реальных событий пока не удавалось: слишком остра была недавняя боль. Бесконечно жаль было Матвеева и его детей, но судить Сереброва и Анну она была не вправе.

…Переезд и хлопоты по обустройству новой квартиры закружили Анну массой неотложных дел. Вскоре ее дом напоминал филиал мебельного склада: радуясь долгожданным четырехкомнатным просторам, женщина приобретала гарнитуры один лучше другого. Муж не препятствовал ее увлечению, с головой погрузившись в суету армейских будней. Высокая должность Сереброва окончательно укрепили веру Анны в торжество армейской иерархии и вдоволь потешили освободившееся от комплексов самолюбие. Особенно пришлись по душе лесть и заискивание новых коллег. В ее тоне теперь преобладали нотки безапелляционности. И это невзирая на то, что сарафанное радио очень скоро сделало достоянием гласности мелодраму ее скороспелой любви. Впрочем, мужчины прощали прелестнице все, а женщины, как и водится, перемывали косточки ее холеной спинки.