Андрей Сеченых - Эхолетие

Поздним вечером Лёшка позвонил в широкую, обтянутую коричневым дерматином дверь. Она открылась почти сразу и из-за нее выглядывало встревоженное лицо Поля:

– Алекс, ну наконец-то … давай проходи, рассказывай, что случилось – а то я места себе не нахожу. Как же ты меня напугал в кафе … скажи, а ты не мог ошибиться?

Самойлов скинул куртку, расшнуровал ботинки и привычной дорогой попал на кухню. Налил кофе в чашки, сел за стол и, размешивая сахар, обратился к другу:

– Начнем с тебя. Какие результаты осмотра? – Самойлов шумно отхлебнул горячий напиток.

– Алекс, у меня пусто. Я ничего не нашел, – Поль замялся и опустил голову, – да и вообще… не умею я искать, как оказалось, – он взял ложку и монотонно начал чертить круги в чашке.

– Ты сахар-то кинь, потом уже можно мешать – ну не знаю, как там во Франции, а у нас в СССР именно так делают, – пошутил Лёшка, – у меня две новости, в том числе и хорошая. Заметив, как вскинулись брови его друга за стеклами очков, он продолжил: – Я нашел твой дом, Поль! – не тряси меня за рукав!.. твою мать … кинь полотенце – у меня кофе на джинсы пролился. Старик, успокойся и послушай. Да, я нашел это место, причем на твоей чётной стороне!.. – это была месть за опрокинутый кофе.

– Алекс, там стопроцентно не было никаких арок, я проверял, – взмолился Поль.

– Арок не было, правильно, но ты сам мне рассказывал про два сросшихся дерева во дворе – вот по ним я и нашел. Значит так, там два дома разбомбило из трех в годы войны, но один остался, и главное – остались люди, у которых можно многое узнать. Люди… – Лёшка задумался на секунду. – Люди там, кстати, очень даже любопытные. Познакомился с одним стариканом, он дворником работает. Очень странный тип, задал мне больше вопросов, чем я ему. Интересовался фамилией моей двоюродной бабки, которая с моих слов якобы жила в этом доме, а когда я спросил в свою очередь про тех, кто там жил до войны, дед сослался на склероз. Ну ничего, мы еще раз его проведаем, но уже вдвоем.

Лёшка перевел дыхание, сделал приличный глоток кофе и, закурив сигарету, продолжил:

– Теперь о неприятном. За тобой следят. Спокойно, – он сдерживающим жестом осадил Поля, готового было задать еще десяток вопросов сразу. – Я предполагаю, даже уверен, что это дело рук Нелюбина. Ты же не лазил нигде по радиоактивным помойкам, нет? И госсекретами не торговал, нет? Тогда остается что? Правильно, сунулся к гэбэшнику, вот он тебе глаза на спине и нарисовал.

– Алекс, я не боюсь, – успел вставить реплику бравый Поль, – Я ничего плохого не сделал, значит, мне бояться нечего.

– К сожалению, я боюсь, Поль, – ответил Лешка. – Я боюсь, что они могут пойти на принцип и что-нибудь состряпать против нас. Иначе, если они следят за невиновными, их там по голове не погладят. А нам с тобой потом трудно будет отбрехаться. Я пока не могу понять – почему, но Нелюбин не просто так возбудился. И еще я боюсь, что даже если они ничего не придумают, но я попаду в их поле зрения, то потом о хорошей работе и поездках за границу мне можно будет забыть навсегда.

– Это почему? – искренне удивился Дюваль. – Какая связь между испорченной репутацией и отсутствием вины, я не понимаю.

– Всё предельно просто, Поль, кому нужны непонятные персонажи, если есть альтернативные, прозрачные и кристально чистые. Никто не хочет рисковать.

– Скажи, а они-то тебя не засекли? – до преподавателя французского стало доходить сказанное, – они наверняка тебя видели со мной в кафе. И что теперь нам делать?

– Око видит, да зуб неймет, – улыбнулся Лёшка и, предвосхищая вопрос, пояснил: – У меня так бабушка говорила. В смысле, видеть-то они видели, да вот потрогать не смогли. Я выскользнул через черный ход и дверью грохнул напоследок. А дядя Миша, это мой знакомый, очень не любит, когда её вообще открывают. Так что они еще поломают себе голову. Так, теперь насчет дальнейшего. У нас с тобой еще два мероприятия – поездка в Синие Дали, где мы попытаемся найти и опросить гражданина Сороку, и второе, снова на Плехановскую, надо доделать то, что начали. Ладно, мне пора… Домой мне пока не звони, сам тебя найду. А насчет моего инкогнито, так это временно, побуду немного в тени для возможного маневра, но потом, рано или поздно, всё равно придется представить свою морду общественности в погонах. А по большому счету задача у нас одна – научиться думать и действовать быстрее, чем они.

– Алекс, – Поль встал и протянул руку, – Я всё понимаю и чем ты рискуешь, и зачем вообще тебе всё это надо. Я хотел сказать тебе спасибо за то, что ты уже сделал и не обижусь, даю слово, если ты больше не будешь в этом участвовать.

– Паша, мы – русские, своих не бросаем, а ты ведь свой, правда, Паш? – Самойлов ткнул его кулаком в плечо. – Теперь без лирики. Поскольку ты под наблюдением, встречаемся и решаем наши вопросы в пределах универа. Так будет надежнее, всё, давай до завтра, – Лёшка пожал ему руку и, оставив озадаченного «Пашку» Дюваля, растворился в ночи.

Утром следующего дня Крутов сидел за своим столом и во второй раз перечитывал докладную записку:

*** … марта, в 15. 00 нами был взят под визуальный контроль объект «Француз». Покинув здание университета по адресу… он проследовал в сторону улицы Плехановская. В 15.01 он споткнулся и вступил в физический контакт с пожилой женщиной и мужчиной пятидесяти – пятидесяти пяти лет, славянской внешности. Данные контакты нами не отрабатывались, так как были оценены как малозначительные и несущественные. Следуя по улице Плехановской, «Француз» изучал все дома на её четной стороне и делал заметки на карте, предположительно города Лисецка. В 16.05 на площади Заставы он развернулся и проследовал в обратном направлении. Затем объект свернул на улицу Кольцовская и в 16.25 зашел в кафе по адресу… Там он купил порцию пельменей, какао и занял четвертый столик от входа возле окна. Ориентировочно в 16.29 «Француз» вступил в контакт с подсевшим к нему неопознанным лицом, предположительно мужчиной лет 20 – 40 в черной куртке, в синей спортивной шапке и в голубых джинсах. Ориентировочно в 16.30 контакт проследовал вглубь кафетерия, в сторону туалета, где был потерян нашими сотрудниками.

В 16.38 «Француз» покинул заведение и в 17.05 прибыл в адрес… на съемную квартиру, в котором оставался до 20.00. Наблюдение было прекращено в 20.01.

В 16.39 нами был обследован туалет кафетерия и подсобные помещения. Запасной выход был закрыт изнутри на засов, в подсобных помещениях находились два сотрудника кафетерия. В 16.50 поиск контакта был прекращен…».

Крутов поднял глаза и, не повышая голоса, задал вопрос:

– Степан, что это за бред?

Напротив него сидел несчастного вида Паршин, одетый в неизменный свитер белого цвета, который никак не мог найти место своим длиннющим рукам. Полчаса назад Стёпа задавал такой же вопрос Оганесяну, который блеял и мычал, но ничего вразумительного пояснить не смог. Очевидно, неизвестный вирус теперь проник в организм заместителя, поскольку он так же пытался объясниться с начальником, но ничего кроме вздохов и сопения Крутов от него не услышал.