Андрей Сеченых - Эхолетие

– Степан, спокойно, давай просто разберемся. Итак, судя по рапорту, у Дюваля произошла встреча с неизвестным в кафе. Вопросов несколько: откуда он появился и куда пропал. Он что-то передал на словах или вручил что-либо? И что значит эта ахинея «предположительно мужчина лет 20 – 40»? То есть, возможно, что это была женщина? А почему не взяли больший интервал, например десять – девяносто лет, то ли бабка, то ли дед?

– Товарищ майор, поверьте, Оганесян – лучший, но здесь просто несчастный случай, – Паршин пересилил себя и смог наконец заговорить. – Я опросил каждого в бригаде… Он просто с неба свалился. Оганесян и стажер контролировали вход, но клянутся, что его не засекли. Яковлев и Милованова были внутри, вы же знаете, они профессионалы, также заявляют, что его до этого в помещении не было. Он просто возник из ниоткуда. Он ни разу не повернулся, и его наблюдали исключительно со спины. Передавал что-либо или говорил, никто достоверно сообщить не может. По одежде мужик, по походке – от двадцати до сорока…

– Я понял, Степа, нам повезло. В наш город снова приехал фокусник Эмиль Кио, – съязвил Крутов, – он появился, потом исчез, цирк уехал, а клоуны остались. Хватит нести чушь, я материалист и не верю в чудеса. Если не входил и не выходил, то вывод простой. Знаешь какой? Он сотрудник кафетерия!

– Простите, Виктор Иванович, мы тоже так подумали, – посмел возразить Паршин. – Сегодня с утра, под видом проверки санэпидемстанцией, мы выяснили, что сотрудники кафе все женщины, за исключением директора, ветерана войны, и мясника из разделочного. Но тот весит больше ста килограммов. И его не получилось идентифицировать как контакт. Вчера, сразу же, Яковлев проверил все подсобные помещения, но там были только сотрудники. Еще к нему там обратился неизвестный, по виду спортсмен… Нет, нет, – он заметил знак вопроса в глазах начальника, – он под описание совсем не подходит. Рослый, здоровый, шея как у быка. Заблудился, не мог найти туалет.

– Что с выходами из помещения?

– Выходов два. Основной и запасной. Через основной контакт не покидал кафетерий, а запасной был закрыт на засов.

– Ну не мог же он исчезнуть?! – Крутов начал терять терпение.

– Не мог… – Паршин опустил голову, – но исчез…

– Фотографии хоть какие-то сделали?

– Но его же толком никто не видел, – Стёпа безнадежно развел руками.

Майор закурил и задумался. Дело принимало скверный оборот. «Здесь явно работал профессионал, если легко запутал целую бригаду в закрытом помещении на ста квадратных метрах. А значит… а значит, что Дюваль не просто ухажер, но тогда… Господи, бедный Нелюбин». Крутов мысленно перекрестился. Оставалась, правда, очень призрачная, но всё же надежда. Кто-то просто подсел, поел, потом встал и ушел, а эти дуболомы прозевали всё на свете. С другой стороны, для чего он обследовал здания по Плехановской? Надо было срочно сообщить обо всем Филимоновичу…

В просторной ленинской комнате Леший, опираясь спиной на стенд с должностными обязанностями дневального по роте и текстом присяги, докладывал непростую ситуацию капитану Прудникову:

– Короче, взял я «Католика» возле универа ровно в 15.00. «Католик», потому что у него взгляд такой смиренный и блаженный, как у служителя культа. Но оказалось, что его в этот раз пасла «наружка» – наши лисецкие коллеги… Там всё просто, как по учебнику. «Католик» явно искал какой-то дом на Плехановской, причем исключительно на ее чётной стороне. На все поиски у него ушло полтора часа ровно. И, судя по эмоциональному состоянию, он ничего не нашел. Дальше началось самое интересное. На перекрестке Плехановской и Кольцовской я неожиданно обнаружил контрнаблюдение за объектом вплоть до входа в кафе. Оно велось одним человеком, славянской наружности, достаточно молодым. Хотя внешность точно описать не смогу. Темно уже было. Да и видел я его только со спины. Просто резво шел, поэтому я и решил, что молодой… Он срисовал автотранспорт местных топтунов, вошел в кафе, взял пожрать, сел к «Католику», что-то передал ему на словах, вышел в туалет и исчез… В 17.00 я отвел «Католика» в адрес его проживания. У меня всё.

Прудников с удивлением посмотрел на подчиненного:

– Лёша, «исчез», «неожиданно» – это не твой сленг. Он же не с неба свалился, может, ты просто не сразу его обнаружил? И что касается исчезновения. Люди не исчезают: они входят, выходят, передвигаются и иногда прячутся, а самые толковые прячутся очень грамотно, так, что выставляют дураками опытных профи. Он тебя срисовал?

– Володь, ты прав, чувствую себя идиотом, но появился он точно из ниоткуда. Просто на ровном месте образовался в поле зрения. Правда, и исчез в никуда… Знаешь, я был уверен что он в туалете. Реалистично сыграл, гаденыш. Я буквально через минуту был там, но уже никого не было. Запасной вход закрыт на прочный засов, в комнатах подсобки только сотрудники, люка в подвал нет, вентиляционные каналы и выходы в чердачное помещение отсутствуют. Как сквозь землю… Да и наши коллеги тоже шухер подняли. Они вообще прозевали, каким путем он вошел в кафе. Один даже притопал ко мне в подсобку, пришлось срочно искать туалет. Меня он точно не срисовал.

– Я не понял, а куда он тогда делся?

– Володь, прости, ума не приложу… первый раз такое…

– Ясно… переиграл… Игрок, значит. Ну да ладно…

«… марта …Секретно. Генерал-майору Лебедеву. В процессе отработки одного из контактов объекта «Католик» нами засечен, но не установлен контакт «Игрок» определенно с перспективным оперативным интересом. Прошу разрешения на его включение в план оперативных мероприятий. Прудников».

Старые друзья встретились спустя полчаса в укромном уголочке Кольцовского сквера. Нелюбин выслушал доклад внимательно, но крайне спокойно. Не отреагировал на изучение Дювалем зданий города, отметки на полях карты, однако признаки волнения проскочили при упоминании о третьем неизвестном, причем сам факт потери объекта его волновал меньше, чем его появление:

– Я так и не понял, что за моментальная встреча, Витя? Что там было: информация, может быть, деньги?

– Кирилл, пока рано о чем-то говорить. Сообщение оперов я тебе передал слово в слово. Дальше поводим, может, что и прояснится. Главное – это исключить худшее, ты понимаешь, о чем я?

– Вить, не неси ерунды. Я общался с ним. Он может быть кем угодно – наркоманом, алкоголиком, но не кадровым сотрудником и не агентом, не того полета птица. Продолжай наблюдение.

Товарищи пожали друг другу руки и расстались. Крутов чувствовал, что Нелюбин явно чего-то не договаривал, поэтому шел и смотрел себе под ноги, изредка покачивая головой. О чем в свою очередь думал Нелюбин, было неизвестно, потому что от сквера до управления он прошел с непроницаемым выражением лица.