Георгий Каюров - Счастья не бывает много

– А по рисованию почему четвёрка? – прожевав, он снова заговорил с женой.

– Не знаю, – Елена Николаевна покачала головой. – Рисунок хороший. За что снижать оценку, ума не приложу? Первый класс! Ты бы видел эту учительницу по рисованию. Ей бы самой ещё оценки ставить.

– Доча, принеси. Посмотрим, что ты там нарисовала, – отец излучал саму любовь к дочери, и, довольная, Люся побежала за альбомом.

Рассматривая рисунки, отец как-то зло искрнул взглядом и отложил альбом в сторону:

– Молодец. Очень хороший рисунок.

Люсино лицо озарилось счастливой улыбкой – оценка папы куда выше учительской, но отец уже переключил внимание к другой дочери.

– А что у тебя, Танюша?

– Одна пятёрка за стихотворение и пятёрка за контрольную.

– Папа гордится тобой.

Слова отца никто из детей не воспринял враждебно или ревностно. Инга с любопытством наблюдала за всеми семейными сценами и никак не могла понять, почему в детях не проявляется ревность, которая была нормой в её прежней жизни среди детей маминых знакомых.

– Мотя, а ты чего молчишь?

– У меня всё нормально, пап, – восторженно объявил Матвей, но никто не поддержал весёлости брата. Промолчал и Григорий Михайлович.

– Ну и ладно, – неожиданно подвёл итог отец, а мать потрепала сына по волосам. – Потом разберёмся, – тихо закончил глава семейства, и тут уже мать с сыном переглянулись.

– Классная звонила, – после некоторой паузы добавил Григорий Михайлович.

Сообщённое главой семейством расстроило Елену Николаевну, и, чтобы скрыть своё настроение, она стала собирать использованную посуду. Наступила тишина, даже Люся прекратила болтать ногой.

– Была я у неё, – складывая тарелки в мойку, сообщила мать.

– Да ладно, па! – вспылил Матвей. – Сам разберусь! – он хотел выйти из-за стола, но отец не позволил:

– Я не закончил.

– А что она пристала ко мне?! – нервно выкрикивал Матвей. – Родной отец! Биологический отец! Этот воспитывал, значит, он родной, а тот не воспитывал, значит, он никто. Я сам решу! И вообще, – Матвей снова подскочил и в этот раз зло уставился на Ингу, – чего она к нам приехала! Езжай к своему настоящему отцу! А мы тут и с нашим биологическим отцом живём хорошо! Оставьте все меня в покое, – Матвей откинул ногами стул и убежал к себе в комнату.

На кухне воцарилось зловещее молчание. Григорий Михайлович и Елена Николаевна отчуждённо смотрели в окно, а Инга с Таней сидели, понурив головы. Только Люся, ничего не понимая, вертела головой с полными слёз глазами, и не находила к кому прильнуть. Наконец она тоже спрыгнула со стула и, громко рыдая, убежала в свою комнату.

– Что там произошло? – тихо заговорил отец. – Хотя и так ясно… – и он тяжело вздохнул.

– Матвей похвалился учительнице, что приехала в гости их старшая сестра, – начала Елена Николаевна. – Учительница возьми и скажи: какая она вам сестра, она чужой для вас человек. Матвей вспылил и говорит ей, мол, мой папа это и её папа, а та в ответ – какой он ей папа, у неё есть настоящий папа, тот, кто её воспитывал, а твой так – всего лишь биологический, – Елена Николаевна тяжело, на одном дыхании проговорила и, когда замолчала, тяжело задышала.

– А что Матвей? – Григорий Михайлович нервным движением обтёр лицо рукой.

– Он ей говорит: а ваш где настоящий муж или вы всё биологическими промышляете? Та его и выставила из класса, а потом побежала мне звонить.

– Это что за ерунда? – глава семьи едва удержался, чтобы не рассмеяться.

– Вот такая и ерунда, – с иронией в голосе заговорила Елена Николаевна. – Никак не может устроить личную жизнь. Дети же всё видят, подмечают. То один повстречает-повстречает с работы и пропадает, затем другой появится и тоже ненадолго. Матвей и нажал…

Больше Григорий Михайлович не сдерживал себя, а смачно рассмеялся, чем вызвал смех у Инги и Елены Николаевны, даже Таня, глядя на изменившееся настроение папы, развеселилась.

– Матвей! Сынок! – сквозь смех позвал отец. – Иди, Танюша, позови брата. Люся! Иди к нам, доча!

Семья снова собралась за столом. Отец выдержал паузу и заговорил ровным голосом, словно ничего не произошло.

– Матвей, сынок, ты мужчина и должен уметь сдерживаться, а главное, не позволять себе обижать женщину, даже если по жизни ей суждено идти дурой. Мы договорились с тобой?

– Договорились, – пробурчал Матвей.

– Это, во-первых, – весело сказал отец. – Теперь о главном. Некоторые безответственные люди, назову их так, а таковых становится всё больше и больше, пытаются свою собачью жизнь оправдать такими понятиями, как биологический отец или мать, настоящий отец или мать. Это очень удобная позиция – нагулял дитя, подкинул на воспитание чужим людям и умыл руки – мол, я биологический родитель, а всю ответственность пусть несёт тот, кто воспитывал, мол, он и есть настоящий. Гнусность их философии состоит в том, что они пытаются всему обществу насадить эту мерзость как норму, объясняя тем, что жизнь изменилась и тому подобное; – Григорий Михайлович сделал паузу и твёрдым голосом продолжил: – Дети! Ничего в жизни не изменилось. Отец и мать у человека одни на всю жизнь – это те люди, можно тут согласиться с этими прохиндеями, биологические родители, которые произвели дитя на свет и дали ему жизнь. Нет и не может быть у человека других родителей, кроме биологических.

– Значит, – неуверенно заговорил Матвей, – тот, кто воспитывает человека всю жизнь, тоже может претендовать на отцовство?

– Тот, кто воспитывает, так и останется воспитателем, – устало парировал отец. – Тебя в школе воспитывает классная. Ты же не называешь её мамой?

– Вот ещё! – зло буркнул сын.

– Родственную связь, какие бы жизненные обстоятельства ни растягивали временем, расстоянием, – продолжил говорить отец, – пытаясь отдалить людей друг от друга, превращая эту связь в едва видимую нить, а то и вообще невидимую – разорвать невозможно – это вечная связь. В то же время связь между воспитателем и воспитуемым, какой бы она ни была толстой, пусть даже километр в диаметре, а рвётся, едва стукни по ней.

– Правильно, папа, – неожиданно выпалила сидевшая смирно Люся, и от её звонкого голоса все рассмеялись. – Ничего смешного не вижу, – обиделась девочка.

– Конечно, ничего смешного, – поддержал дочь отец.

– Вон, тётя Вера, – вооружившись отцовской поддержкой, подхватила Таня. – Вышла замуж за своего отчима…

– Так, – одним махом решила прекратить разговор Елена Николаевна. – Всем заниматься уроками. А то мы сейчас договоримся.

– Папа, ну это же правда? – заупрямилась та. – Мама её умерла, и тётя Вера стала женой отчима. Разве родной папа может жениться на дочке?

– Ходил по двору, рассказывал: я её люблю как родную, я её воспитывал с рождения, – поддержал сестру Матвей. – А тётя Люда умерла, он и женился…