Михаил Афинянин - С отрога Геликона

Изрядно утомленные, Геракл и Лаодамант пошли по запутанным коридорам дворца к своим покоям. Юноши и вправду наслаждались обществом Эврисфея, ибо рассказывал он интересно и увлекательно о том, о чем в Фивах они ни от кого не могли узнать. Но для Геракла эта последняя выходка с предложением тиринфского царства испортила все. Впрочем, юный герой не знал еще, какое испытание уготовил ему самолично и даже в тайне от сына царь Тиринфа Сфенел.

Уже почти у самых дверей гостевых покоев Геракла и Лаодаманта окликнул какой-то щупленький человечек. Фиванцы узнали его: он присутствовал на переговорах и все время что-то записывал.

– Умоляю вас, подождите немного, – суетливо сказал он, – у Сфенела есть к вам какое-то дело.

Он выкрикнул сначала какое-то имя и вслед за тем: «Они здесь!» Из уходящего в сторону прохода донеслось шлепание убегающих ступней.

– Что случилось? – спросил Геракл.

– Право, не знаю, – ответил человек, – но умоляю вас подождать. Его сейчас позовут.

Вскоре из того же самого прохода послышались быстрые шаги и заколебался отражаемый стенами и приближающийся свет факела. Подошедший Сфенел выглядел несколько взволнованным.

– Вот, Сфенел, как ты просил, фиванские гости, – заискивающе сказал царю щупленький человечек. В высшей степени неубедительно он пытался изобразить удовольствие от исполнения каждого приказания.

– Хорошо. На сегодня ты свободен, – ответил ему Сфенел.

Человечек удалился в том направлении, откуда пришли Геракл с Лаодамантом.

– Геракл, у меня дело к тебе, – сказал царь.

Юный герой обратился к кадмову потомку:

– Я скоро вернусь.

– Прости, что забираю у тебя друга, – извинился Сфенел перед Лаодамантом и пожелал тому приятных снов.

Геракл же вместе с сыном Персея направилcя по боковому проходу.

– Что все-таки случилось? С отцом все в порядке? – волновался юноша.

– Да, в порядке, в порядке… – ответил царь и посмотрел на гостя какой-то странной нервной улыбкой, – сейчас увидишь.

Шли они совсем недолго. В конце прохода они поднялись по ступеням, затем как-то оказались на открытом воздухе, но не на улицах города, а где-то на верхних этажах дворца. По этому открытому пространству они обогнули часть здания, снова вошли внутрь и поднялись еще выше. Эта лестница привела их ко входу в большой, прямоугольный и хорошо освещенный зал. Геракл едва успел осмотреться и полюбоваться искусной росписью, как Сфенел дважды громко хлопнул в ладоши. После этого началось настоящее действо. Через вход с противоположной стороны зала двумя стройными рядами начали заходить девушки. Они выстраивались вдоль боковых стен до тех пор, пока не заняли их и, вдобавок, еще и противоположную стену. Все без исключения девушки были одеты в белые платья, затянутые поясами. Стояли они строго по росту: ближе к Гераклу – те, кто пониже, и дальше, соответственно, те, кто повыше. В каждую из колонн были вкраплены по три старшие женщины. На них были темно-красные с золотой вышивкой платья. Прийдя на свои места, они вышли из общего строя, встав позади более юных участниц этой странной процессии.

В зале на некоторое время снова воцарилась тишина. Геракл был ошарашен и, в самом деле, не знал, как ему себя вести. Он вопросительно посмотрел на Сфенела. Царь сделал достаточно красноречивый жест, приглашая гостя пройти внутрь. Геракл сделал несколько шагов, но затем обернулся назад: Сфенел махнул ему рукой, чтобы тот, не боясь, продолжал движение. Юный герой принялся рассматривать девушек. Они были самые-самые разные. Наиболее высокие стояли у противоположного входа в зал. Одна из этих тиринфянок, смотревшая на Геракла сверху вниз, напоминала ему гостий из неведомых северных стран, которые время от времени останавливались в Фивах: она была голубоглаза и с волосами белее снегов Парнаса. Вот другая тиринфянка, ростом пониже и потемнее, с выраженной даже под платьем округлостью бедра и полными губками. Вот третья – стройная и светловолосая с легким рыжеватым оттенком и милыми веснушками. Рядом с нею – такая же стройная, но темная, чем-то отдаленно напомнившая Гераклу дочь Феспия Эрато. Все они были по-своему хороши, от каждой исходил свой круживший голову аромат. Как показалось Гераклу, платья у всех девушек были одеты не на хитон, а на голое тело. При этом, их взгляды мало соответствовали созданной их красивым выходом торжественной обстановке. Они боялись встретиться глазами с Гераклом и вообще, как ему показалось, были невеселы.

– Я слышал от моего учителя Лина, – сказал юный герой, обойдя круг и вернувшись к Сфенелу, – что на каких-то островах так выстраивают хор. Они что будут петь?

Со своей стороны сын Амфитриона не сомневался в том, что петь эти девушки не будут. Но для чего же тогда собрал их царь в этом зале?

– Они хотят порадовать тебя, Геракл, а как, об этом ты сам у них и спроси, – попытался ободрить недоумевающего юношу Сфенел, но его улыбающееся лицо сохраняло какую-то странную неуверенность. – Ну, смелее!

Гераклу ничего не оставалось, как обратиться к девушкам. Чтобы далеко не ходить, он направился к одной из самых маленьких тиринфянок. Как и сам сын Амфитриона, она была огненно-рыжей. Особенно отличали ее необыкновенно добрые светло-зеленые, как весенняя листва, глаза. Едва поняв, что Геракл собирается заговорить с ней, она испугалась, покраснела и опустила взгляд.

– Как твое имя? – спросил юноша со всем возможным участием, видя ее смущение.

– Я Метанира, дочь Амафонта, – ответила девушка.

– Амафонт – один из наших виднейших торговцев, – раздался от входа голос Сфенела.

Прислушавшись к нему, Геракл лишь слегка повернул голову в его направлении, но быстро вернулся к своей собеседнице.

– Скажи мне, Метанира, – спросил он снова, – для чего вы собрались здесь и как хотите меня порадовать?

Девушка отвечала неохотно, медленно и явно заученными словами:

– О Геракл! Нам известно, что люди называют тебя сыном бога… Потому… для нас большая честь видеть тебя здесь. Я и мои подруги, – тут Гераклу показалось, что Метанира едва ли не всхлипнула, – мы готовы подарить тебе свою невинность и исполнить любое твое желание.

Пока несчастная Метанира открывала Гераклу цель этого представления, Сфенел осторожно, чтобы не спугнуть ни девушки, ни фиванского гостя, приблизился к ним.

– Как это понимать? – обратился Геракл к царю.

– А что? Разве Метанира недостаточно ясно объяснила? Мы собрали для тебя сто девушек из самых знатных семейств нашего города. Ты волен выбрать любую из них или нескольких или всех вместе, хочешь – по отдельности, хочешь – сразу. Как тебе будет угодно.

– Сфенел, могу я сказать тебе пару слов наедине?