Ольга Койнова - Silentium

Двенадцатилетняя девочка внутри меня начала придумывать страшные истории о том, как кто-то затащил Эдди в кусты около корпуса и убил или его похитили и ждут выкупа, или инопланетяне ставят над ним опыты. К вечернему мероприятию мое настроение совершенно испортилось и я переоделась в любимые джинсы с цепями и сменила Викины балетки на черные кеды. На центральную площадь мы шли позже всего отряда, потому что Вика и быстро собраться несовместимые вещи. И вуаля! Закон подлости во всей красе. Эдди подкрался ко мне сзади, когда мы подходили к центральной площади и легко поцеловал в шею. Он пробежал мимо так, как будто ничего не произошло, даже не оглянувшись. Я застряла на месте, мурашки побежали по телу. Вика почти не заметила его жеста, но все поняла только по моему идиотскому выражению лица. Что-то среднее между улыбкой и недоумением. Ей пришлось хлопнуть в ладоши перед моим носом, чтобы я очнулась от приступа эйфории. Все мероприятие, сидя на жестких скамейках, я пыталась отыскать взглядом Эдди, но он будто снова стал невидимым. Что если весь день он был где-то среди отряда, но маскировался так невзначай, неосознанно и я его не замечала. Только я вспомнила этот поцелуй в шею и как близко он стоял, по телу пробежала легкая дрожь и от волнения в груди что-то сжималось. Это помешало мне пойти на дискотеку. Мне и хотелось, и не хотелось одновременно. Но я в результате решила, что даже того прикосновения его губ для меня уже слишком много и просто легла спать. Вика ушла одна, расстроенная моим решением. Через час, так и не дав мне уснуть, пришли близняшки. Вика попросила их не давать мне скучать. Ну спасибо огромное! Это еще аукнется мне сутра. Мы играли в карты, пока Арина не проиграла все запасы чипсов и конфет, а затем они наконец-то оставили меня в покое, но уснуть я уже не смогла. Угадайте, кто крутился в моей голове? Я слышала отдаленный грохот попсовой музыки и голос ди-джея с радиорубки, объявляющего отбой, но Вики не было. Я начала волноваться, но никуда не вышла. Вожатые ходили и проверяли, все ли на месте. Пришлось соврать, что Вика в ванной. Рисуя в воображении картины похищения Вики, я уснула, пока она не разбудила меня спозаранок.

День четвертый.

Вика пришла за час до подъема и пыталась меня не разбудить, но у нее плохо получилось. Я хотела наорать на нее как мать, когда дочь не ночует дома, но она зажала мне рот рукой и сказала, что это все оправданно. Я успокоилась, но не снимала укоризненно-злого взгляда. Итак, где она была ночью? С красавчиком, имя которого начиналось с Р. Я его не запомнила. Она мне в красках описала все ее затянувшееся путешествие на дискотеку. Она общалась с мистером Р еще до лагеря, но не виделась с ним, так как у нее был парень. И здесь наконец встретила его случайно. На дискотеке он опустил руку ей на задницу, но она подняла ее до талии. Затем Вика, мистер Р и его друг пошли к ним в корпус. Они обещали кое-что веселое. Оказалось, это две веселые бутылки текилы. Они выпили одну бутылку втроем, после чего друг мистера Р заснул в туалете. А потом у Вики и мистера Р промелькнула искра и они начали целоваться. Этим все не ограничилось. Мистер Р вытащил друга из туалета и бросил на кровать. 4 раза (четыре с половиной, если считать тот момент, когда посреди акта Р просто заснул) за ночь они с Викой трахались в туалете, так как там была хоть какая-то звукоизоляция. По ее словам, это было просто охренительно и экстремально, потому что в любой момент могли зайти вожатые или сосед мистера Р. Я привыкла к этим ее откровениям, но никогда не понимала и старалась не осуждать ее. Что ж, это был ее выбор или выбор текилы. Уже неважно. Иногда после подробностей очередного рассказа я чувствовала себя монашкой рядом с ней. Действительность, наверное, была близка к этому. Вика легла спать и пропустила поход в лес. Недавно там прошел дождь и местами мы просто месили грязь всем отрядом. Точнее, нас было 3 отряда: по одному из каждой возрастной группы. И Эдди был во главе младшего. Нас заставляли повторять кричалки, но повторял только младший отряд, шедший впереди и часть среднего. До нас доходили несвязные детские вопли. Но голос Эдди я выделяла отлично. У меня мурашки бежали по коже и хотелось повторить его слова, на смысл которых я не обращала внимания. Я плелась в конце этого стада и по детским радостным восклицаниям поняла, что мы добрались до нужного места. Это была огромная поляна, окруженная соснами, за которые нельзя было уходить, и каким-то одиноко стоящим деревом. Наверное любого перфекциониста раздражало бы то, что оно накренено влево и ветви направлены туда же. Вожатые расстилали на траве какие-то коврики, сидя на которых, предполагалось, мы будем всем отрядом петь известные песни под гитару. Я села на край коврика и искала глазами Эдди. Мне тогда только и хотелось, что на него смотреть. Я не сразу нашла его среди носящихся малышей. Он играл с ними в догонялки. Как это мииилоо. Мне наскучило сидеть и слушать всякие мутные песни, которые с открытыми ртами слушали малолетки, и я, тихо отделившись от компании, ушла за сосны, окружающие поляну. Я шла по опавшим иголкам и они хрустели почти так же, как сухие листья осенью. Я неплохо ориентировалась на местности и надеялась, что не заблужусь в трех соснах. Спустя полчаса я впервые остановилась, чтобы посмотреть на сероватое небо и не успела подумать, что дожди еще не кончились, как сильным рывком меня толкнули спиной к широкому дереву и… О да, мой первый поцелуй. Это было настолько неожиданно, что на секунду я даже испугалась, но узнав Эдди расслабилась и чуть подалась к нему, проведя пальцами по его груди. Он гладил меня по щеке, убирая иногда выбившиеся из косы пряди за ухо, а второй рукой держал за талию. Занятием на следующие 3 дня было размышление о том, где он научился так целоваться и бесшумно подкрадываться. Я бы целовала его до онемения губ. Он отрываясь от меня прошептал: "Какая же ты красивая". В любой другой момент эта фраза заставила бы меня рассмеяться, но я была слишком занята тогда, чтобы думать об этом. Он посмотрел на меня блестящими глазами и, взяв меня за руку, предложил вернуться к отрядам. Наши пальцы сцепились в замок, и тогда это казалось своеобразным символом. Чертовы красавчики, что они делают с женским мозгом. Жалуются потом на отсутствие у нас логики, не подозревая, что сами ее разрушают. На тот момент я не могла произнести ни слова и я не ушла в себя, я ушла в него. Я думала, о его любимых фильмах, музыке, цветах, но вопросы о них не задавала, не желая разрушать молчаливое спокойствие и романтическую идиллию. Только вечером этого же дня, когда вернулась с похода до меня дошло, что я действительно влюбилась. Прежде чем это понять, я пересказала все Вике, она посмеялась, ждав явно большего после поцелуя в густом сосновом лесу. Как бы я не пыталась отогнать мысли об Эдди, получалось, что я больше о нем вспоминала.