А.Лилич - Silentium

Глава 1.

Долгое, бесконечно долгое и полное сомнений ожидание перед началом творения. Занесенное над белой бумагой перо. И капля чернил, сорвавшаяся с кончика пера и запятнавшая белый лист. Потом белое будет очищено, оттерто, выбелено заново. Потом скажут – "вначале было Слово!". Но забудут или постараются забыть, что прежде слова была черная бесформенная клякса, порождение нерешительности, сомнений и горьких предчувствий…

…Иногда сон, забытый сразу после пробуждения, оставляет ощущение пустоты и микроскопической, но необратимой потери, – пустой кокон бабочки, цвета крыльев которой ты не запомнил и уже не увидишь. Оно удерживается в памяти совсем недолго и при первой возможности прячется среди новых ощущений, точно боится слишком пристального внимания. Через минуту-другую эта заноза сама собой выйдет из твоего сердца и неприятное покалывание прекратится. Ты не сумеешь вспомнить, что именно ощущал внутри уходящего сновидения и откуда в тебе нашлось столько печали, что хватило на целое утро и осталось еще. Но страх снова вспомнить все, что было с тобой этой ночью, теперь всегда будет с тобой…

После странного сна о пустом листе и чернильном пятне Юзефу приснился сон о ключе. Маленький тяжелый ключ из холодного металла был у него в руках, но неумолимо таял от прикосновений, просачивался сквозь пальцы, становясь все меньше и легче, – пока не растаял совсем.

Он проснулся и разжал пальцы – конечно, никакого ключа не было. Юзеф почувствовал томительную невесомую тоску того рода, что возникает от сновидений, слишком похожих на мечту и вместе с тем не способных ее оживить. Захотелось закрыть глаза и снова войти в растаявший сон, снова почувствовать под пальцами холод загадочного ключа и понять, какие двери он мог бы открыть. Но сны всегда уходят безвозвратно и невозможно поймать их за хвост, чтобы посадить в клетку.

Через десять минут Юзеф уже забыл об этом странном сне.

С самого утра Город пребывал в сумрачном настроении. В воздухе плавала сырость, но дождь еще не решил, стоит ли приниматься за дело так рано и стоит ли вообще сегодня за что-то приниматься. Сырость привела за собой пронизывающий холод и вместе они очистили улицы от людей, как чистят дорожки в парке от сухих листьев. Город теперь казался совершенно пустым, как если бы его обитатели ни с того ни с сего ушли в неведомые дали за сказочным крысоловом и его флейтой, улетели на юг вместе с птицами или просто растаяли без следа от бесконечных дождей, утомившись бесконечным тягостным межсезоньем с заморозками и краткими оттепелями.

Едва проснувшись, Юзеф почувствовал едва ощутимое беспокойство, требующее к себе самого пристального внимания, как требует внимания маленькая заноза в подушечке пальца – пока не очень больно, но если ничего не сделаешь сейчас, уже завтра это будет настоящей неприятностью. Нечто должно произойти в этот день, он собрался что-то сделать сегодня. Но что именно? Он все никак не мог вспомнить. Это его беспокоило и он чувствовал себя больным, когда заваривал чай, готовил себе – при полном отсутствии аппетита, – завтрак, мыл посуду и совершал все прочие рутинные действия, которые обычно успокаивают и настраивают на деловой лад.

«Может, пригласил кого-то в гости? Странно, конечно, не похоже на меня, а все-таки…» – думал Юзеф, протирая вымытую тарелку сухим полотенцем. Да, действительно странное предположение – в последний раз он приглашал кого-то в гости несколько лет назад и совершенно не чувствовал потребности снова увидеть кого-либо из своих знакомых у себя дома. Юзеф отчего-то старательно избегал подобных ситуаций, словно его маленькая полупустая квартирка была священным местом или таила в себе какую-то страшную тайну. В его представлении понятие «дом» предполагало уединение и тишину, которых так не хватает в суете Города, в то время как разного рода встреч здесь у каждого как раз с избытком. Исключением из этого правила была, конечно же, Алиса – сестра Юзефа, но и её он вроде бы сегодня не ждал.

«Нет, не приглашал. Что же такое со мной…». Он никак не мог отделаться от ощущения ожидания. «Что-то я собирался сделать… Выбраться из дома, может быть?». Настенные часы над письменным столом отсчитывали секунду за секундой. Рассеянный взгляд Юзефа упал на несколько книг в потертых переплетах. Очень старые библиотечные книги – пора бы уже вернуть их. Юзеф почувствовал, что ждать он больше не в состоянии и схватился за этот повод выйти на свет. Слишком темно здесь, внутри, за плотными шторами, слишком затхлый воздух, слишком размеренно раскачивается маятник старых часов. Почему бы и нет, ведь библиотека на соседней улице, это недалеко и ничего, что так сыро.

Он подошел к столу, чтобы сложить книги в стопку, перевязать шнурком и положить в сумку, но вместо этого засмотрелся на их обложки с тиснеными буквами, на дне которых поблескивали крупицы золотой краски. Коричневые страницы приятно шелестели под пальцами. Юзеф пожалел, что в прошлый раз набрал столько всего, но так и не прочитал в срок…

«Зеркала, которые не лгут и показывают всё как есть, чрезвычайно опасны». Эта строчка, случайно схваченная зрением, заставила Юзефа очнуться. Он не сразу нашел страницу со странным высказыванием. Фраза была произнесена персонажем книги невпопад и не была понята другими героями истории, но почему-то задела Юзефа.

«Отчего же именно опасны? Что в этом такого – знать правду? Это странно, может быть неприятно и невесело, но не опасно…». Юзеф посмотрел в зеркало, висевшее ровно напротив давным-давно заколоченной двери, которая, кажется, когда-то соединяла его маленькую квартирку с соседней. Он часто представлял себе, что еще могло бы быть за этой дверью, – так же часто он в детстве смотрел в небо над тупиками улиц и высокими заборами без единой лазейки, представляя себе вещи, места и виды по ту сторону, которые хороши именно тем, что их никогда не увидишь. «Воображаемое вообще всегда лучше того, что на самом деле.» – думал Юзеф, – «Потому что на самом деле там нет ничего волшебного и интересного. И незачем разрушать фантазию, прикладывая ее к реальности, это жестоко и бессмысленно».

Юзеф подошел к двери и прикоснулся к ее ржавой ручке. Конечно, закрыто с обеих сторон, а с обратной еще и забита досками. Он оглянулся и увидел себя в зеркале, стоящего перед дверью, по левую сторону от которой на погнутом гвозде висел маленький ржавый ключик. «Это еще что такое… Откуда это?». Юзеф повернулся от зеркала, но ничего, кроме гвоздя, по правую сторону от двери не обнаружил. Его слегка передернуло.

«Я ведь на самом деле видел это. Что если начать с начала…». Он медленно оглянулся и в отражении нашел ключ на прежнем месте. Не отводя взгляда, Юзеф протянул к нему руку и почувствовал уже знакомые ему холод и тяжесть металла под пальцами.