А.Лилич - Silentium

Вскоре солнце скрылось за тяжелыми серыми облаками, проснулся ветер и посыпался мелкий снег. День тихо скатился в серые сумерки. Пора было возвращаться.

Каблуки отстучали по каменным ступенькам парадной, мелодично звякнули ключи, лязгнула пастью замка обшарпанная дверь. Не включая свет, Лена скинула пальто и сапожки в полумраке прихожей и тихо пробралась на небольшую кухоньку. Рука нашарила на стене выключатель – и замерла, не решаясь нажать. В голову пришла глупая, но отчего-то невероятно страшная мысль: «это будет единственное освещенное окно в Городе, его могут заметить». Кто? Лучше не думать об этом, лучше посидеть в темноте…

Она поставила на газовую плиту старенький чайник, сделала пару бутербродов, хотя аппетита не было совершенно, еще раз выглянула в окошко – и, опустив веки с пушистыми ресницами, вздохнула. Провести выходные в добровольном одиночестве, – это одно, а совсем другое – когда тебя вот так без спросу оставляют наедине с Городом и его мертвой тишиной. Судя по всему, впереди были очень долгие и очень странные сумерки…

Аппетита за время прогулки не прибавилось, да и пить не хотелось, – согреться бы и отвлечься, занять себя чем-то привычным, несложным, чтобы не думать ни о чем. Например, приготовить чаю. Два кусочка сахара, ломтик лимона… Лена хозяйничала в темноте, отчасти полагаясь на память, отчасти на свое острое, словно у кошки, зрение. «Кстати. Где ты там бродишь?…» – кошка сидела на подоконнике и с интересом глядела своими мерцающими глазками в черноту дверного проема, высматривая кого-то за спиной у хозяйки. Лена не удержалась и обернулась – никого. Кошка с самым невинным видом поглядела на хозяйку. «А что я? Я ничего…» – будто бы промурчала она. Лена нехотя откусила кусочек от бутерброда и поделилась с кошкой.

Кусок застрял в горле, когда из прихожей донесся знакомый лязг ключа в замочной скважине. «Кто это?» – безмолвная мысль показалась громче крика, а сердце билось так громко, что могло выдать. Дверь скрипнула, открываясь, и тут же захлопнулась. Значит он уже внутри. Лена физически ощутила приближение – вроде кого-то очень знакомого, но в то же время ею владела странная, болезненная растерянность. Она никак не могла вспомнить, у кого же еще были ключи к этой двери…

Шаги были слышны только благодаря поскрипывающим половицам, – мягкие, осторожные. Знакомые – но не узнанные. Лена прижала к груди кружку с чаем и замерла в растерянном ожидании. Кто?

Из темноты показался молодой человек. Может быть ровесник Лены. Сошел бы за брата – было что-то неуловимо похожее, сходное, близкое. Невысокий, светловолосый, в теплом вязанном свитере, джинсах и домашних тапочках. Незваный гость уверенно вышел из полумрака, как-будто постоянно бродил по ее дому в темноте, открыл дверцу кухонного шкафа, кашлянул, потянулся за чашкой и тут же замер. Кошка сорвалась с подоконника, рысью подбежала к нему и, подняв хвост трубой, потерлась, приветствуя и требуя ласки.

Несколько мгновений он удивленно смотрел на Лену. Она – на него. И в один голос, сбиваясь и перебивая друг друга, оба задали один и тот же вопрос:

– Что ты здесь делаешь?

Глава 3.

Воцарилось неловкое молчание. Лена нарушила его первой.

– Кто ты? – неуверенно проговорила, наморщив лоб. На лице незнакомца отразились те же самые чувства. Недоумение, смутное, болезненное «дежавю».

«Точно, где-то мы виделись, – только где?». «Я ведь ее знаю. Откуда?…». Память отказывала, выдавала в ответ на запросы ошибки и пустые страницы.

– Я? Юзеф… – похоже, он совсем растерялся. Лене показалось, что она когда-то забыла, а теперь просто вспомнила его имя. «Оно странное. Как его можно забыть?». Кошка вдруг замурчала и вопросительно посмотрела на девушку. То ли удивилась неожиданному вторжению и нахальному незнакомцу, то ли странной забывчивости хозяйки, потому что кошка-то уж точно все прекрасно помнила…

– Лена. Очень приятно. – от нелепости происходящего на ее лице сама собой появилась дурацкая улыбка. – А… а как ты открыл дверь?

– Ключами, естественно. Как еще я могу попасть в свой дом?

– Твой? Ты уверен? – Лена продолжала улыбаться. «…Это всего лишь забавная ошибка с «типовыми домами, типовыми квартирами и типовыми замками». Как в кино. Ну же, сейчас все должно проясниться!…»

– Уверен! – и он назвал точный адрес, – Я уже давно живу здесь.

Ее улыбка угасла. Она едва не сказала: «Я тоже!». Огляделась вокруг, соображая: может быть она сама что-то спутала, ошиблась, когда возвращалась домой – и забралась в чужой дом? Нет, не может этого быть! Это ее, Лены, квартира, каждый предмет ей знаком и привычен. Вот и любимая чайная чашка, подаренная… бывшим другом. Да, Лена предпочитала называть его бывшим другом. Как дрожат руки…

– Осторожно, не урони. Мне ее подарили. – глаза Лены округлились. Он указывал на чашку в ее руках и, кажется, погрустнел. – Не возражаешь?

Лена кивнула и гость разместился на табуретке по другую сторону стола. Налил себе чаю. Два кусочка сахара, немного крепкой заварки, ломтик лимона. Они немного посидели в тишине.

– Хорошо, давай пока не будем об этом думать, не надо, мне кажется. Пока не будем, не сейчас. Это как-то слишком… странно. В голове не укладывается… Ты не знаешь, что произошло с Городом?

– Я не знаю. А ты? – она подняла полный наивной надежды взор на Юзефа. Он ведь сейчас все объяснит, правда?

– Понятия не имею. – признался Юзеф. Опять молчание. – Не было никаких сообщений? По телевизору или радио, может быть…

– Нет, сообщений не было, хотя… – Лена замялась. – Телевизор показывает только пустые улицы Города.

– А ты пробовала кому-нибудь позвонить?

– Нет. Телефон тоже не работает.

Юзеф послушал гудение телефонной трубки и положил ее обратно на рычажок.

Еще одна порция тишины. Тонкие пальцы девушки крепко сжимали горячую чашку. Может от холода, а может… Юзефу вдруг захотелось чем-то помочь ей, как-то успокоить. Он не понимал, откуда у него взялась внезапная нежность к этой незнакомке. Чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее было неясное чувство узнавания, словно когда-то давно они уже были вместе. Намного сильнее, чем за все годы, проведенные с другими.

– Тебе холодно? Отопление еще не работает и окна были открыты, а на тебе такое легкое платье, словно сейчас весна или лето… Давай принесу плед.

– Принеси. Он в шкафу, на второй полке.

– Да, я помню.

«Почему мы оба об этом помним?» – подумали они одновременно. Наверное, некоторые странные вещи лучше принимать без лишних вопросов, как данное. Иначе можно незаметно сойти с ума – если только подобное безропотное и безразличное согласие с происходящим не есть сумасшествие. Юзеф ушел за пледом.