Елена Семёнова - Обретение настоящего

– Бунтовщиков-то? Бывало, что и так… А что делать? Кто осуждает солдата, когда он убивает на войне неприятеля? Здесь тоже война, если посчитать, сколько крови проливают эти отщепенцы… Дайте им волю – они бы всю Россию в крови утопили. Война… Только на этой войне не пожнёшь лавров, потому что она грязна, и воевать приходится не с врагом, а с горсткой смутьянов, которые, как опасная зараза, распространяются в нашем обществе, отравляя и убивая его.

– И вам не было жаль их?

– Давай оставим эту тему, – генерал поморщился. – Благородной барышне не след знать о столь гнусных вещах. Поговорим о чём-нибудь более приятном. Расскажи, как вы живёте? Как Володя, Варя? Как матушка?

– Матушка скончалась три года тому назад, – ответила Саша.

– Вот как… – Иван Петрович вздохнул. – Не знал! Царствие Небесное! Хорошая была женщина… А Володя? Варя?

– Володя в столице. Учится в Николаевском училище…

– А! Будущий кавалерист! Отменно, отменно! Отец непременно гордился бы им. Верю, он будет таким же блестящим офицером, преданным Царю и Отечеству. А сколько же теперь лет Вареньке?

– Четырнадцать. Сегодня её День Ангела…

– Вот как? Постой, постой… – генерал поднялся, открыл какой-то ящик, порылся там и извлёк оттуда две фарфоровые фигурки: старика-мудреца и молодой девушки. – Эти статуэтки я привёз из Китая. Говорят, они приносят счастье. Возьми их. Одну оставь себе, а вторую подари от моего имени Вареньке. А я уж непременно выберусь к вам на днях с визитом.

– Благодарю, – Саша тоже поднялась, не чувствуя ног. – Мне уже пора… Спасибо за кофе.

– Спасибо тебе, что не забыла старика! Ах, как бы я хотел иметь такую дочь, как ты! Передавай нижайший поклон бабушке!

– Непременно, Иван Петрович.

Генерал проводил Сашу до самых дверей, где они простились. Саше казалось, что ещё немного – и она задохнётся. Что-то давило ей грудь, перехватывало горло. Она не смогла! Не смогла! У неё не хватило духа убить этого палача, расстреливавшего без жалости лучших людей, которых он смеет называть отщепенцами! О, непростительная слабость! Непростительная! Но убить друга отца, человека, который так искренно радовался ей – как?.. О, как всё ужасно, как ужасно! Саша почти бежала по улице, не помня, себя, задевая прохожих.

– Аля! Аля! – окликнул её кто-то.

Саша остановилась и огляделась. Прямо возле неё остановился щегольской экипаж, из которого выглянула хорошенькая головка, увенчанная модной шляпкой. Юля Муразова. Ближайшая подруга. Пустая, легкомысленная девица, увлечённая лишь танцами, модными романами и нарядами… Как не вовремя! Неужели ещё её глупую болтовню слушать теперь?! Нестерпимо!

– Аля, друг мой, тебя не дозовёшься! Откуда и куда ты так стремительно бежишь?

– Я… гуляла…

– Гуляла?

– Да.

– Что ж, не говори, если не хочешь…

И прищурилась! Уже выдумала себе всякой ерунды! Теперь поедет звонить по всем знакомым, что Саша Шатаева влюбилась и, кажется, тайно встречалась с мужчиной. Иной мысли разве возможно родиться в этой глупой завитой головке?! Но пусть, пусть! Разве это важно теперь?! Пусть рассказывает, что хочет…

– Может быть, тебя подвезти?

– Не стоит. До дома рукой подать – я прогуляюсь.

– Воля твоя. А я еду к Горицким… У них сегодня намечается нечто весёлое. Не хочешь присоединиться?

– Их веселье смертельно скучно.

– Какая ты, Аля, стала злая, холодная… Положительно, ты что-то скрываешь. Я нарочно заеду к тебе нынче или завтра.

Этого ещё не хватало! Как же все опостылели! Нет этой муке конца!

– Не стоит, Юля. Я сегодня дурно чувствую себя, а завтра, быть может, меня не будет дома.

– А куда ты собираешься?

– Навестить старого друга моего отца. Я сегодня узнала, что он в городе. Он меня на руках носил.

– Ты не могла найти дела скучнее? Уж лучше ехать к Горицким!

– Вот и поезжай!

– Странная ты сегодня, Аля. Я бы на твоём месте позвала врача.

– Спасибо за совет. Прощай!

– Прощай! – Юля пожала плечами и обиженно надула губки.

Обиделась! Тем лучше! Значит, в ближайшую неделю она уж точно не явится со своими глупыми разговорами, дабы дать почувствовать Саше свою обиду. Это, однако же, удача! Пусть едет к Горицким, пусть поёт глупые куплеты, которых понабрались все нынче от певичек варьете, только не лезет в душу, не мозолит глаза…

Дома Саша застала праздничный обед. Как же всё не вовремя! Бабушка тотчас заспешила к ней:

– Шурочка, а мы уже начали волноваться! Тебя так долго не было! Что с тобою? Ты такая бледная! Может быть, позвать врача?

– Не нужно, – Саша изобразила улыбку. – Просто у меня немного болит голова. Мне лучше прилечь.

– Как, ты не поздравишь сестру с праздником? – сплеснула руками бабушка.

– Обязательно поздравлю, – Саша достала из сумочки статуэтку китайской девушки и протянула Варе. – С Днём Ангела, сестричка!

– О, какое чудо! Где ты нашла?

– Где нашла, там уже нет… Я рада, что тебе нравится.

– Наверное, ты купила у Гербера? У него бывают очень забавные вещицы, но очень дорогие… Шурочка, милая, ты самая хорошая! Я так люблю тебя!

О, как это невыносимо! Все любят! Все заботятся! Лучше бы прогоняли и проклинали… Мочи нет выносить их любовь! Тем не менее, Саша заставила себя полчаса посидеть за обедом, что-то съесть и выпить. После этого она поднялась в свою комнату, заперла дверь и бессильно повалилась на кровать… Довольно! Она не годится для борьбы! Не может убивать! Как можно стрелять в человека, радостно распахивающему тебя объятья? К чему эта мука? Пусть кто-то другой идёт и стреляет, а Саша больше не пойдёт… Пойти завтра же и отдать пистолет… И покончить с этим делом! Пусть решают сами, без неё…

С этой мыслью Саша заснула. Ночью ей снились кошмары. Она то просыпалась, то впадала в забытье, то бредила… Ей снилось, что её выводят на плац, ставят перед шеренгой солдат, и невозмутимый Иван Петрович командует:

– Пли!

А интересно, скомандовал бы или нет? Ведь она – враг… Кто осудит солдата… Это его долг! И он исполнил бы его! А она свой долг исполнить не смогла… С этой мыслью Саша проснулась. Быстро одевшись, она вышла из дома. На небе бродили облака, сквозь которые просачивался золотистый свет солнца. Было душно, как частенько бывает перед грозой, и люди ходили медленно, точно лениво, сонно. Саша собиралась идти совсем в другую сторону, на секретную квартиру, чтобы отдать пистолет, но ноги сами поворотили к дому Ивана Петровича. Оказавшись перед ним, она закусила губу. Нет, не может она предать своих товарищей, которые доверили ей это дело… Личные чувства не причём. Дело должно быть сделано. Саша позвонила в колокольчик…

Снова приёмная, снова радушное лицо, ласковый голос, объятия и оцепенение от этого нежного отношения.