Сергей Разбоев - Воспитанник Шао. Том 2. Книга судеб

– Ты меня не поддевай. Сам знаешь, какие у нас средства. А почему он нас старыми завистниками обзывает? – очень резонно вскипел шеф.

– Это не нам. Он шутит. Это тем, кто несвоевременно заглянет в это письмо. Чего-то очень остерегается, – примирительно успокаивал полковник.

– Хорош подчиненный. Свои обиды на нас валит. И мы ему подшутим. Пришлем мелкие юани, пусть покрутится. Шутник. И прошу вас, товарищ Линь, так составьте ответ, чтобы ему попрактичнее думалось. Контрразведчик. Пацан уличный какой-то. Наверное, на след не попал, раз про ягуаров упомянул. Переменил тему с обиды на дело генерал.

– Скорее всего. – Уверенно подтвердил Линь.

– А чего он про гулящих, пьющих. К чему это все?

– Есть две причины: первое – сейчас в Рио карнавал. А второе, – полковник помолчал, не решаясь прямо что– то говорить. Но видимо служба перевесила и он, выделяя слова, медленно проговорил:-Резидентура наша ловчит, делает больше видимость работы.

– Ах, да. Да-да, – шеф, забыв свои прежние укоры, стал злым, недружелюбным. – Кто там у нас по Южной Америке? Майор Ха? Что-то давно он мне ничего не приносит по Латине. И я забыл наказать Чану, чтобы он заодно проинспектировал нашу агентурную сеть.

– Видимо уже проконтролировал, раз так резко не доволен.

– Молодец. Догадался шельмец. Все же поумнел. А вам, полковник, я ставлю задачу: проверить весь отдел по Южной Америке вместе с майором. Никаких поблажек. Надоели. Полный отчет мне через три дня.

Генерал нервно застучал ногтем по коробке из-под карандашей.

– Если Чан в Сан-Паулу подался, значит, там будет продолжать свои поиски. А фазенды причем?

– Наверное, и оттуда какую-то информацию черпает.

– А насчет бабы чего это он?

– Видно, долго пробудет в Америке.

– Не выдумывай. Скорее всего, новое неожиданное лицо появляется. Все остальное у вас, полковник, пока логично. Как это вы друг друга по намекам понимаете? Ну и волки. Надо было вас туда вместе посылать.

Хотя, кто мне потом бы переводил ваши фривольные сочинения. А почему огонь и лед?

– Наверное, где-то уже стреляли и Чан об этом знает.

– Не понимаю. Убей, не понимаю: с чего ты это все берешь. А трусы? Бордель? Это к чему?

– Нужны смокинги. В высокие круги метит, – уже твердо и серьезно продолжал Линь.

– Здесь можно согласиться с твоими выводами. Но он хитер. Ловко намекает. На наших-то харчах. Мы и сами с тобой еще не прочь какую бабенку завлечь для пользы страны. – Генерал повеселел и раскованно захихикал. – А это, что его донимают болезни, проститутки?

– Полицейские. Да и мало ли еще кто?

– Но он меня все же достал: завистники. Тебя это не обижает?

– А чего обижаться? На школьной бумажке написано. Не гербовая.

– Ну, тогда и пиши ему на такой же бумажке, что он Чан-Кай-Кок, артист и прочее. Кого пошлем к нему?

– Подумаю.

– Донесение составишь, дай почитать. Я ему тоже что-нибудь от Динстона попробую добавить. Сколько до Бразилии самолетом?

– За сутки управляются с пересадками.

– Может парусником отправим через Северный полюс, чтобы знал, плут, как правильно и уважительно депеши писать. Грамотей. Пусть бутылки собирает. Жизнь научит быть учтивее. Как ты думаешь, полковник?

– Так же думаю.

– Не шестери мне. Знаю, что не так думаешь. Сегодня же связника отправляй.

– Будет сделано, товарищ генерал. Сколько ящиков долларов отправлять?

– Не знаю. В каталогах должны быть расценки на самые скромные номера, питание. А на шик свой и баб пусть на бутылках подрабатывает. От меня ему одну пустую бутылку перешлешь.

– И я пачку сигарет.

– С чего это ты такой щедрый. Левые имеешь? Не надо быть щедрее шефа. Спички перешлешь.

– Полковник ведь.

– Какой он к черту полковник. Детство у него еще звонкое и безоблачное. Думаешь, он там делом занят? Напугал меня переводом? И думаешь, я сейчас так взял и раскололся? Не выйдет. На зрелища всякие у него там денег нет. Сразу писать начал, как командировочные кончились. Монахи пусть ему подкинут. Они богаче. Мы бюджетники. Каждая юанька на счету. И пусть не зазнается. Завистниками нас обозвал. Пусть завидует нашей жизни здесь, дома. Скорее вернется. Торопитесь, полковник, ступайте.

– Слушаюсь, товарищ генерал, – облегченно прошамкал Линь и также скорыми мелкими шажками убрался из кабинета.

Монахи осторожно ступали по раскаленному песку. Сиротливые вышки лагеря тощими скелетами торчали из земли, пугая воображение самой черной фантазией. И только двухэтажное здание казармы с крышей обзора на ней немного оживляли мертвый лик проклятой долины. Лагерь был пуст. Отважный грифон важно расхаживал по вышке над воротами и предупреждающе взмахивал огромными крыльями, напоминая людям о своем присутствии. Следы недавнего боя виднелись везде: рваные пробоины на грузовиках, стенах казармы, проволока клочьями висевшая на столбах, кривые обгоревшие опоры вышек. Трупов не было видно. Но мусор, черный пепел жуткой сущностью вяло шелестился по земле. Кругом все было мертво и загробно тихо. Только любопытный и хозяйственный орел набрался ветоши, развесил ее на перилах вышки. Это теперь было его и он готов был защищать свою скудную добычу.

Монахи остановились у входа в лагерь. Дальше Ван пошел один. Дойдя до бетонного колодца, который служил явно не для питья, присел на край. Здесь он хотел ощутить обстановку лагеря. Определить, в какую сторону может направить мысль свое тело после столь угнетающей местности и климата. Ван не напрягался. Просто расслабился и логично рассуждал; куда удобнее скрыться из этой пустыни, если она известна по карте. До лагеря Рус жил в Аргентине, в Уругвае. Потом в Парагвае по просьбе оппозиционных группировок. Так передавал связник. Позже он пропал. Китайцы, жившие в Парагвае, ничего вразумительного добавить не могли. Был послан Хан Хуа с молодыми отроками. Но анализ событий настораживал. С сомнениями Коу Кусина все старейшины были согласны.

Ван решил, что его присутствие в Америке более оправдано, чем кого-либо другого. Он сидел, прикрыв веки и ни о чем не думал. Ему вспомнились скитания Руса трехлетней давности. По логике событий выходило, что эта, проведенная экстремистской оппозицией операция была скорее плодом не их тактических разработок, а инсценирована теми же силами, что преследуют Руса на протяжении всего этого длительного времени. В мире ничто случайно не происходит и само собой не совершается. Если бы брат был оставлен в покое, он просуществовал бы эти несколько лет в Латине. И ничего не должно было произойти из ряда вон выходящего. Сейчас Рус остался верен себе и при приближении конкретного врага скрылся один, никого не ставя под удар. Значит, это могут быть только американцы. И, если конкретно, то господин Динстон, крепко обиженный собственными фантазиями и раздутым не к месту апломбом. Пора его укладывать в постель на попечение сиделки. Странное упорство Динстона. Ван поднимет много китайцев в Латине, чтобы напомнить невежественному американцу, что нельзя быть долго злопамятным и обижать большой круг людей, которые могут успешно постоять за себя.