Мария Сорокина - Ритуал истины

– Се… Селена, – сдавленно прошептала птица.

Всё-таки Гримс хорошо потрепал её за глотку. Наверное, у неё всё болит.

– Он и научил меня… разговаривать. Применил ко мне… магию… – она явно замялась.

Я решила не давить на неё слишком сильно, и потому не стала уточнять.

Однако Гримс не знал жалости:

– Магию , значит. Ну, так я и думал. Ну так скажи, Селена, кого ты выискивала?

– Никого я не искала! Я давно живу в этом лесу… Но вы… Вы… появились внезапно. Значит… пришли из другого мира… Я… полетела проверить… Тебя… Тебя, Гримс… Узнала… Тебя… Гримс-ссс. И-ищут! – последнее слово птица прокричала так громко, и с таким надрывом, что я невольно сжала её в ладонях.

– Они знают, что я отправился в другой мир? – спросил Гримс, расчехляя нож.

В лезвии будто отразился огонь – и мы обе, и птица, и я, испугались. Никакого огня рядом не было, а значит, лезвие магическое, и явно способно разрезать практически что угодно.

– Да, да, да, – заквохтала Селена, – всё знают. Поняли, когда ты исчез. Искали, искали, и ищ… ищут сейчас. Ищут и найдут! Марлен… подтвердил, когда спросили, Марлен… не хотел умирать.

– Что за Марлен? – спросила я, встряхивая Селену.

– Он… знает.

– Это… мой бывший коллега. Он переметнулся к Завоевателю, когда тот предложил ему золотые горы… И это было глупо с его стороны… – Гримс вздохнул и сжал губы.

– Господин Миллениум-Сент выполнил своё обещание, – обиженно вскинулась птица, – одарил его сокровищами… Гарантировал безопасность его семье.

– Это ненадолго, – отрезал Гримс. – Завоеватель не настолько глуп, чтобы держать подле себя людей, способных на предательство.

С этими словами было бы сложно поспорить.

Очень даже верное наблюдение: предал первого «хозяина» – значит, сможет предать и второго.

Гримс поспешно отвернулся от нас. Мне показалось, что он испытывает большое сожаление о факте предательства коллеги, но всеми силами пытается это скрыть.

Я мгновенно прониклась и посочувствовала ему. Наверное, следовало отвести тему в сторону и отвлечь от неприятных раздумий, но я не могла придумать, как именно это сделать.

Птица завозилась у меня в руках, и через секунду робко попросила попить. Очень вовремя. Я налила воды в кружку, протянула ей и, оглядев тоненькую шейку с помятыми и даже кое-где выпавшими от трёпки перьями, вздохнула. Не повезло бедняжке.

– А сложно научить птицу разговаривать? Она же не бездумно повторяет слова, как попугай, а мыслит, и мыслит рационально. Завоеватель явно неглуп, раз сумел сделать такое.

– Сдаётся мне, он применил Тёмную материю, чтобы дать ей почти человеческий разум, научить её разговаривать, и заодно полностью подчинить её сознание. Считай, он сделал птицу своей марионеткой, да так, чтобы она не смогла предать его, даже если бы захотела. Поверь, Завоеватель имеет слабость к подобным вещам.

Я откровенно испугалась, услышав такое заявление. Гримс явно не шутил и не преувеличивал.

Интересно, сколько у Завоевателя слуг, подобных Селене? Как много той самой «Тёмной материи» у него в распоряжении? Насколько это всё опасно для нас в частности, и для всего мира в целом?

Я хотела было уточнить, но Гримс выглядел слишком уж напряженным, и всем своим видом давал понять, что разговор окончен.

Оставалось лишь пожать плечами и покрепче прижать к себе птицу, демонстрируя, что я не передумала оставлять её в живых даже после открывшихся фактов.

Поднявшись на ноги, Гримс схватил пустой котелок и удалился к ручью.

Птица покосилась на меня.

– Кто ты такая? Почему меня защитила? – вкрадчиво проворковала она.

– Не разговариваю со шпионами, – сообщила я, но, уже через секунду, противореча себе, ответила: – просто пожалела.

– Я… тебя… благодарю, – с явным трудом выдавила Селена. – Я никому не скажу… о тебе… о вас с ним…

– Всё равно не отпущу, даже не пытайся, – ответила я сурово, но в глубине души внезапно ощутила к ней симпатию: несмотря на ситуацию, в которой оказалась, она вела себя достойно и храбро.

Показалось, что её тело вдруг нагрелось под моими пальцами, а в глазах что-то блеснуло.

– Нет, я понимаю… Понимаю, что не отпустишь. Но всё равно, я твоя должница. Я не лгу, – сказала она, дрожа. – Ты… мне нравишься, Грета.

Хм, какая резкая перемена в настроениях.

Но, похоже, она говорила правду, и к тому же, смотрела на меня с явной благодарностью и симпатией.

Я улыбнулась, погладила по голове и укутала в свой шарф. Со мной только вчера началась эта странная история, а у меня уже двое спасённых…

Когда это только я успела?

Становилось прохладно, и пора было забираться в палатку.

Я сняла у порога свои ботинки, натянула запасные носки, достала спальный мешок, и быстро «упаковалась» в него.

Птицу я уложила рядом с собой.

– Лучше, чтоб он ночевал снаружи… – прошептала она мне, доверительно склоняя голову к моей руке.

– Глупости… – шепнула я в ответ. – Неудобно оставлять его на холоде, рядом с кучей комаров. Палатка двухместная. Не бойся, уверена, Гримс тебя не тронет.

– А тебя?

– Меня не сможет, – объяснила я зачем-то. – Я могу к нему прикасаться без разрешения, а он ко мне – нет.

– Это хорошо… – слегка успокоилась птица.

Я передёрнула плечами: несмотря на собственные уверения и логические доводы, было несколько не по себе спать рядом с едва знакомым мужчиной.

– Гримс… Залезай, – позвала я.

– Если только вы не против, – язвительно проговорил он, расстегивая молнию палатки и заглядывая внутрь.

– Залезай давай, – ответила я, не обращая внимания на его тон. За кроткое время я уже успела привыкнуть к стилю его общения.

…Как ни странно, мои волнения никак не оправдались.

Гримс мне совершенно не мешал: не толкался, не храпел, не разговаривал во сне. К тому же, от него исходило приятное тепло, а так же ощущение защищённости и спокойствия.

Я некоторое время прислушивалась к шелесту листвы над головой, мирному дыханию Гримса, сопению Селены, а потом меня сморил сон. Должно быть, я совсем умаялась за день, полный впечатлений.

***

– Грета, вставай, – проронил Гримс, заглядывая в палатку.

Я уже пару минут не спала, а лежала, прислушиваясь к тому, как он ходит вокруг, копается в рюкзаке и готовит завтрак. Но сейчас, услышав его голос, непроизвольно дёрнулась.

Подышав себе в ладонь, я поморщилась. Следует немедленно почистить зубы. И умыться. И посетить уборную.

Чёрт, я же в лесу, и всё это перестаёт быть обыденностью!

Но, к счастью, у меня имеется опыт походной жизни, и я не испытываю стресса от отсутствия привычных удобств.

Вытащив из рюкзака маленькую сумочку с женскими штучками, я посадила Селену себе на плечо и потащилась к ручью, стараясь не оборачиваться, чтоб Гримс не заметил припухшее со сна лицо.