Станислав Дробышевский - Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой

Как уже говорилось, в кампане и маастрихте флора окончательно превратилась в современную; известны не только все основные современные семейства, но даже некоторые современные роды, например, платан Platanus . Неспроста ботаники широко пользуются термином «кайнофит», обозначающим эру господства цветковых растений, начинающуюся во второй половине мела и не совпадающую с границей мела и палеогена, мезозоя и кайнозоя. Сформировались и знакомые нам сообщества: водные, разнотравья, дождевые тропические леса ближе к экватору и смешанные листопадные леса — дальше от экватора. Правда, слово «знакомые» не надо принимать слишком близко к сердцу — даже в середине кайнозоя ландшафты ещё не были такими, как сейчас. Всё же меловой и современный лес — это два разных леса, так что среди специалистов нет полного согласия, можно ли маастрихтский «дождевой лес» прямо сравнивать с нынешними джунглями.

Возникновение трав — величайшее достижение мезозоя. Оно изменило ландшафты и почвы, химический состав вод и анатомию животных. Ближайшие аналоги трав до цветковых — мелкие хвощи, плауны, папоротники и голосеменные типа эфедры — все как на подбор жёсткие, а то и вовсе ядовитые. Слишком большой продуктивностью они не обладают, а корневая система у них слабая и плохо держит почву. Травы совершили истинную революцию. Возникший дёрн резко снизил размыв почв и сток азота и фосфора в водоёмы, что имело грандиозные последствия как для пресноводных, так и морских экосистем. Огромная биомасса стала отличной едой для травоядных; динозавры стали активно опускаться обратно на четвереньки и срочно совершенствовать жевательный аппарат. Неспроста именно с середины мела начался последний всплеск их разнообразия. Многие мелкие животные получили новый шанс, ведь укрываться от хищников и вить гнёзда в травах гораздо веселее, чем на голых камнях между какими-нибудь саговниками.

Работа над ошибками

Некоторые ископаемые растения, даже несмотря на хорошую сохранность, остаются спорными. Из нижнемеловых отложений Китая было описано насекомоядное растение Archaeamphora longicervia , невероятно похожее на современных саррацениевых Sarraceniaceae. Листья-кувшинчики с расширениями-мешочками правда похожи на ловчие листья Sarracenia purpurea . На внутренней стороне листьев вроде бы даже обнаружились желёзки. Найденное рядом семя тоже было похоже на семена саррацениевых.

Однако другие палеоботаники не согласились с таким заключением и показали, что с наибольшей вероятностью археамфора — это листья уже известного голосеменного Liaoningocladus boii , поражённые насекомыми-галлообразователями. Галлы — наросты, образующиеся на листьях растений в ответ на вторжение всяческих паразитов — от вирусов до членистоногих. Многие насекомые специально провоцируют образование галлов всяческими хитрыми ферментами, чтобы отложить внутрь яйца: наружный плотный слой галла защищает, а внутренний рыхлый — питает личинку.

Маленькая тонкость

Триумф цветковых в середине мела имел огромные и разнообразные последствия. Новый вид взаимодействия с грибами — эктомикориза — позволила гораздо эффективнее впитывать минеральные вещества и увеличивать обмен веществ, а вместе с новым типом устьиц и более совершённым жилкованием — увеличить продуктивность. Из-за меньшего содержания в листьях цветковых лигнина их опад разлагается намного быстрее, чем хвоя голосеменных. Это привело к обогащению почв и сначала к нарушению установившихся взаимосвязей и вымиранию прежней биоты, а после — к повышению биоразнообразия сообществ, причём как наземных, так и водных, ведь из почвы всё рано или поздно оказывается в воде. Более подробно о всех тонкостях этих взаимосвязей можно узнать из книги А.Ю. Журавлёва «Сотворение Земли. Как живые организмы создали наш мир» (2018).

Где растения, особенно с цветами и нектаром, там и насекомые, особенно с аппетитом. Развитие покрытосеменных и их опылителей шло в тесной связке. Юрские и раннемеловые опылители были нацелены на пыльцу голосеменных, так что с распространением цветковых часть прежних насекомых вымерла, а часть сменила меню. С другой стороны, первые цветковые довольствовались опылителями гнётовых и хвойных. В апте Забайкалья найдены примитивные перепончатокрылые пилильщики семейства Xyelidae ( Spathoxyela pinicola, Anthoxyela anthophaga и Ceroxyela dolichocera ) с пыльцой хвойных в зобе и кишечнике. Забавно, что у современных ксиелид пыльцу хвойных едят только личинки, а взрослые питаются пыльцой цветковых, такая вот эволюция гастрономии.

Если раннемеловые насекомые мало отличались от юрских, то сеноманские — совсем другое дело. С середины мела начали бурное развитие термиты, муравьи, бабочки и мухи, а также их враги — наездники и богомолы.

Главными опылителями всё это время были жуки и двукрылые. Отличное доказательство — пыльца на жучке-толстячке Angimordella burmitina из бирманского янтаря. Даже таракан Mesoblatta maxi и тот не мог удержаться от поедания вкуснейшей пыльцы, сохранившейся в их копролитах (подумать только — в то время как кто-то вешает янтарные бусы себе на шею, кто-то другой разглядывает в микроскоп копролиты меловых тараканов, застрявшие в этом янтаре!). Мухи Linguatormyia teletacta из бирманского янтаря, Buccinatormyia soplaensis и B magnifica из испанского янтаря имели очень длинные хоботки для высасывания нектара, а для пущей наглядности на брюшке буццинатормийи сохранилась прилипшая пыльца беннетитового Exesipollenites. Другие мухи — корейская длиннохоботковая Buccinatormyia gangnami , бразильская Cratomyia macrorrhyncha и бирманская C. mimetica — стали невероятно похожи на ос формой тела и полосатой чёрно-жёлтой окраской; такой же стратегии придерживаются и родственные современные мухи-львинки Stratiomyidae, а также журчалки Syrphidae и жужжалы Bombyliidae. Одновременно это же ясно говорит о существовании и достаточной значимости опасных ос и пчёл уже в раннем мелу, а также об активности мушиных врагов с развитым зрением.

Маленькая тонкость

Чёрный цвет у насекомых обеспечивается пигментом меланином. Кроме прочего, он придаёт покровам дополнительную прочность, связывая белки кутикулы так, что чёрные участки тельца и крылышек лучше сохраняются, а потому даже на нецветных отпечатках можно увидеть узоры, покрывавшие насекомое миллионы лет назад.

В качестве бабочек, как и в предшествующие периоды, часто выступали сетчатокрылые Neuroptera из семейства Kalligrammatidae, например, Abrigramma calophleba, Oregramma и Sophogramma . На отпечатках их крылышек отлично видно окраску с полосочками и пятнышками; и форма, и цвет крыльев неотличимы от бабочкиных (конечно, с точки зрения профана, тогда как палеоэтомологам дело представляется совсем иначе). Похожие на бабочек цикады Colossocossus достигали приличных размеров — до 6–7 см в размахе крыльев. Впрочем, и бабочки уже были: с самой границы юры и мела известны, например, Daiopterix olgae из Забайкалья и D. rasnitsyni из Казахстана. В готеривско-аптских отложениях Ливана найдена гусеница хоботковой бабочки, а во второй половине мела таковых становится намного больше.