Станислав Дробышевский - Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой

С середины мела игуанодонтовые уступили место новой сверхуспешной группе орнитопод — утконосым динозаврам, или гадрозаврам Hadrosauridae. В их черепе предглазничные отверстия полностью исчезли, их разгрузочную роль взяли на себя несказанно увеличившиеся ноздри; передняя часть морды расширилась в полный аналог утиного клюва. Зубы образовали зубные батареи, в каждой из которых могло одновременно быть 3–6 рядов по вертикали и до 60 — по горизонтали (а всего в челюстях до семисот зубов!), из которых крайние стёртые выпадали, а им на смену непрерывно появлялось множество новых. Каждый зуб был маленьким плоским ромбовидно-треугольным, но вместе они формировали мощную тёрку, позволявшую потреблять огромную массу листвы и травы. Вероятно, именно травоядность стала залогом успеха гадрозавров, ради неё они почти полностью опустились обратно на четвереньки, хотя и не утратили способности ходить на двух ногах. С другой стороны, травоядность стала возможной благодаря появлению травы как явления, то есть с расцветом покрытосеменных. Судя по составу копролитов, гадрозавры могли также жевать подгнившую, заплесневелую древесину голосеменных и отцеживать из воды ракообразных, так что их меню было достаточно богатым. Чем лучше кушали утконосые, тем лучше они плодились, вытесняя более архаичных орнитопод, зауропод и стегозавров. Лишь цератопсы и панцирные динозавры могли составить успешную конкуренцию гадрозаврам. В экосистемах второй половины мела гадрозавры занимали нишу современных стадных копытных типа антилоп и зебр; зауроподы были жирафо-слонами, цератопсы — буйволо-носорогами, а анкилозавры — черепахо-бегемотами.

В кисти гадрозавров первый палец вообще исчез, так что никаких шипов больше не было, но остальные пальцы были похожи на игуанодонтовые: два с большими копытами, один невнятный палец с маленьким копытцем и тонкий длинный заметно оттопыренный мизинец.

Гадрозавры дали огромное количество форм. Ранние — например, среднемеловые Protohadros byrdi и Eolambia caroljonesa — мало отличались от игуанодонтовых по внешнему виду (протогадрос выделялся особенно тяжёлой нижней челюстью). Некоторые, например, Bactrosaurus johnsoni и Telmatosaurus transsylvanicus , умудрились сохранить такой примитивный облик до конца мезозоя. Островной, а потому карликовый, всего четырёхметровый, итальянский Tethyshadros insularis в условиях изоляции отрастил огромное пузо, свисающее под неимоверной длины седалищными костями, а ножки и хвостик стали короткими — видимо, убегать особо было не от кого (или некуда — остров же).

Но самых одарённых гадрозавров ни с кем не спутаешь, разве что друг с другом.

Работа над ошибками

По окаменелостям из Северной Америки названо величайшее множество родов и видов позднемеловых гадрозавров. Значительная часть из них — синонимы. Три главные причины путаницы: во‐первых, стремление вошедших в раж исследователей поименовать каждый огрызок, во‐вторых, возрастная изменчивость, а в‐третьих, разница самцов и самок.

Например, небольшие отличия в форме и расположении гребней, строении клюва и затылка позволили описать изобилие видов грипо-критозавров, различимых с большим трудом: Gryposaurus notabilis, G. latidens, G. monumentensis, Kritosaurus incurvimanus (видимо, синоним G. notabilis ), K. navajovius, Anasazisaurus horneri (то ли отдельный вид Kritosaurus horneri , то ли синоним K. navajovius ), Naashoibitosaurus ostromi и прочих. Одни палеонтологи сводят их всех в один род и чуть ли не в один вид, другие разделяют на множество родов.

Представители рода Edmontosaurus описывались как Anatosaurus, Anatotitan, Claosaurus, Thespesius, Trachodon , а уж названий для видов и вовсе не счесть, хотя достоверных видов, строго говоря, всего два, да и они иногда считаются последовательными хронологическими вариантами одного вида.

Procheneosaurus, Tetragonosaurus praeceps, T. erectofrons, T. cranibrevis, Trachodon altidens (он же Didanodon altidens ) и Corythosaurus frontalis — названия, данные детёнышам с маленькими головами и зачаточными гребнями, Lambeosaurus clavinitialis — взрослым самкам со средним гребнем, а Lambeosaurus lambei — большим взрослым самцам с огромными гребнями; все они представляют один и тот же вид.

Lambeosaurus lambei

Parasaurolophus cyrtocristatus отличаются от P. walkeri только длиной и степенью изгиба гребня на затылке — у первого вида он короткий и загнутый, а у второго — длинный и менее изогнутый; с большой вероятностью, это самцы и самки одного вида или взрослые и подростки, а может быть, это эволюционно ранняя и поздняя формы. В среднем более крупные P. tubicen могут быть самостоятельным видом, географической (более южной) формой или самцами.

Продвинутые гадрозавры в первом упрощённом приближении делятся на «безгребешковых» Saurolophinae (они же Hadrosaurinae) и «гребешковых» Lambeosaurinae, причём у первых гребень мог быть, но без всяких полостей, а у вторых он мог быть и маленьким, но с полостями внутри.

Самые известные «безгребешковые» гадрозавры — Edmontosaurus , пара достоверных видов которых топтала маастрихтские поля Северной Америки. Эдмонтозавры — образцовые утконосые динозавры, с резко расширенным плоским клювом; не зря некоторые находки получили названия Anatosaurus и Anatotitan , то есть «уткоящер» и «утковеликан». Средний размер эдмонтозавров был около 9 м, но самые выдающиеся представители вырастали до 12–15 м. Эдмонтозавры были чрезвычайно успешны и уступали в численности только трицератопсам. Известно несколько эпичных кладбищ эдмонтозавров; например, в Вайоминге на 40 гектарах лежат кости 10–25 тысяч особей! Некоторые останки Edmontosaurus annectens и Brachylophosaurus canadensis сохранились настолько хорошо, что называются мумиями: мышцы и кожа очень быстро высохли, так что отпечатки голой мелкопупырчатой кожи сохранились на значительной поверхности тела; были даже попытки выделить из «мумий» органику. Хуже сохранившаяся «полумумия» E. regalis — отпечаток задней части черепа, верха шеи и спины на куске камня — сохранила след толстенького мягкого гребешка-пузыря из двух округлостей на затылке. Гребень по сути был типа петушиного, только без зубчиков, наверняка сигнального назначения. Кстати, разной степени сохранности отпечатки кожи известны для очень многих орнитопод, что, кроме прочего, говорит о их жизни во влажных, но быстро пересыхавших местах.

Эдмонтозавры, даром что по образу жизни являлись коровами, были одними из самых интеллектуальных динозавров: объём мозговой полости достигал 374–450 мл. Правда, с учётом оболочек мозг занимал далеко не весь этот объём, но даже минимальные 268 мл мозга — почти вдвое больше, чем у самых головастых гиббонов-сиамангов, и лишь чуть меньше, нежели у самых мелких орангутанов или шимпанзе. Из этих 268 мл парапинеальная железа занимала 6 мл, гипофиз — 30 мл, а конечный мозг — лишь 133 мл, но, надо признать, и это не так мало.