Роб Данн - Не один дома. Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков

А что, если плесень присутствует в гипсокартоне постоянно, с самого момента его изготовления? Тихо и незаметно сидит в нем, спокойно дожидаясь, когда в материал проникнет влага? Биргитта принялась за проверку этой радикальной идеи, которая, окажись она верной, могла вовлечь ее в противостояние с громадной индустрией по производству гипсокартона, обороты которой исчисляются миллиардами долларов. Впрочем, занявшись вопросом вплотную, Биргитта выяснила, что эта идея совсем не нова. Один автор ранее уже высказывал подобную гипотезу, но она осталась непроверенной [153]. Этим и занялась Биргитта.

В США ученые пользуются значительной исследовательской свободой, но она не абсолютна и даже имеет тенденцию к сокращению, в значительной степени из-за влияния могущественных корпораций. Я не хочу сказать, что ученые воздерживаются от публикации опасных с точки зрения правительства или бизнеса выводов. Скорее, это значит, что большинство американских исследователей насмотрелись голливудских фильмов и поэтому знают, как важно тщательно просчитать возможные последствия своих открытий, противоречащих экономическим интересам лидеров крупного бизнеса [154]. Возможно, что и многие датские ученые задумываются о чем-то подобном, если им случается работать над такими проектами. Но, когда я спросил Биргитту о возможности подобного риска для нее самой, она выказала очень мало озабоченности по этому поводу. Ее не очень-то волновало, как отнесутся к полученным результатам компании, производящие гипсокартон, которые должны быть крайне заинтересованы в сохранении статус-кво (статус-кво для гипсокартона, во всяком случае). Биргитта всего лишь хотела знать, что происходит на самом деле. Она просто была любознательной и поэтому без колебаний принялась за дело.

В первую очередь она исследовала 13 листов совершенно нового гипсокартона, купленного в четырех разных строительных магазинах в Дании. Она выбрала две марки гипсокартона и у каждой из них по три вида (огнестойкий, влагостойкий и обычный). Биргитта вырезала из каждого листа по нескольку круглых дисков и простерилизовала их с помощью спирта (или для гарантии по другому протоколу хлорной известью или родалоном). Потом в течение 70 дней она вымачивала диски в стерильной воде, чтобы споры грибов внутри образцов могли прорасти. Казалось совершенно невероятным, чтобы в сухом новеньком гипсокартоне было что-то живое. Эта была довольно простая, но долгая и очень кропотливая работа — ежедневно просматривать все диски на предмет наличия грибов.

Наконец, в один прекрасный день она заметила рост. Дальше — больше. Биргитта обнаружила затаившийся внутри новехонького гипсокартона вид, известный как Neosartorya hiratsukae (неосартория). Этот вид не так давно «засветился» в качестве одной из причин болезни Паркинсона. Хотя роль гриба в заболевании была далеко не решающей, сам факт его присутствия в гипсокартоне настораживал. Неосартория была представлена на всех исследованных листах, независимо от вида, от магазина, в котором они были куплены, и от компании-производителя. Кроме того, Биргитта обнаружила гриб Chaetomium globosum (хетомий шаровидный) — аллерген и условно патогенный микроорганизм [155]. Он присутствовал в 85 % образцов. Великая и ужасная черная плесень Stachybotrys chartarum тоже там присутствовала, она была найдена в половине образцов [156]. Начав расти, плесень расползалась по поверхности диска, покрывая его живым темным налетом. И это еще не все. Восемь других видов грибов, терпеливо ждущих своего часа, обнаружилось внутри гипсокартона.

В этот момент и должно было выясниться, так ли уж Биргитта безразлична к возможной реакции со стороны производителей гипсокартона, как она уверяла. Если она опубликует свои данные, то это определенно ударит по их интересам, ведь производители окажутся в какой-то степени ответственными за проникновение в дома грибов, включая болезнетворные виды. И Stachybotrys chartarum , и Neosartorya hiratsukae хорошо известны как патогенные для человека формы. Последний вид редко замечают на влажных стенах из гипсокартона, но его действительно трудно обнаружить. Плодовые тела этого гриба, маленькие и светлые, напоминают цвет самого гипсокартона. Тем не менее данные Биргитты показали, что он присутствует во всех исследованных образцах, независимо от их происхождения. Естественно, это не могло не затрагивать интересы компаний-производителей. Разумеется, она опубликует материал. «Что они могут сделать? — спрашивала она меня. — Лишить меня работы? А кто тогда будет идентифицировать грибы?» Итак, мы теперь совершенно точно знаем, что грибы, растущие на гипсокартонных стенах, прибывают к нам в дом прямо с фабрики. Сейчас Биргитта разрабатывает способы истребления этих грибов до того, как гипсокартон будет доставлен потребителю. Что касается уже установленного гипсокартона, то удалить их из него очень и очень сложно. Почти все известные способы истребления грибов грозят разрушением самого гипсокартона и небезопасны для здоровья людей. Тем временем грибы ждут влаги. Они невероятно терпеливы.

А вот как грибы попадают в гипсокартон на фабрике, пока неизвестно. Есть предположение, что субстратом для их развития служит переработанный картон, используемый при производстве гипсокартона. Грибы заражают его еще на складе, а их споры сохраняют жизнеспособность при всех процедурах обработки, которым подвергается этот материал. Биргитта считает, что необходимо каким-то образом обеззараживать этот картон, но пока на практике этого не делают. Так что если Биргитта права, то весь новый гипсокартон, поступающий сегодня в жилые дома, содержит грибы. Само по себе это не страшно; по словам Биргитты, достаточно следить, чтобы гипсокартон не отсыревал.

Хотя мы теперь знаем, как Stachybotrys chartarum и другие виды с тяжелыми спорами проникают в наш дом, этого далеко не достаточно для полного понимания проблемы. Хотя Биргитта выяснила, как они попадают в помещения, она не установила, откуда эти грибы появились, где их родина и естественное местообитание. Ближайшим родственником Stachybotrys являются, по-видимому, тропические грибы из рода Myrothecium , но мы почти ничего не знаем о них, в том числе встречаются ли они в тропических жилищах. Предполагают даже, что большинство представителей этих двух родов до сих пор неизвестны науке. В сельской местности Stachybotrys chartarum обнаруживают в кучках скошенной травы, но, возможно, это говорит не столько о биологии черной плесени, сколько о том, в каких местах ее искали. Есть гипотеза, что на самом деле эта плесень живет в почвах, но эта версия остается пока без подтверждения. Совершенно непонятно, как Stachybotrys chartarum распространяется в дикой природе, что служит ей транспортным средством. Возможно, жуки или муравьи, но и это не более чем догадки. Никто не изучал, способны ли какие-нибудь насекомые разносить споры черной плесени. Неизвестно, как давно Stachybotrys chartarum присутствует в наших домах (было бы прекрасно узнать, какие грибы встречаются в традиционных жилищах по всему миру или обнаруживаются при археологических раскопках; но такие исследования не проводились). Вся эта неопределенность не позволяет ответить на главный вопрос: насколько грибы, живущие в наших домах, могут быть вредны для нас. В конце концов, на борьбу с ними тратятся миллиарды долларов. Дома идут под снос. Люди, потерявшие здоровье, отчаянно и обычно безуспешно борются с недугами, которые, как им говорят, вызваны черной плесенью. Но ответа на этот вопрос по-прежнему нет.