Оганес Бароян - Блики на портрете

«Когда Пастер выступил в Медицинской академии с докладом о разработанных им методах предварительных прививок и, отдавая должную дань Дженнеру, открывшему бессмертный способ прививок вакцины против оспы, не без достоинства и с подъемом говорил о своих исследованиях, подчеркивая в своих работах прежде всего метод использования ослабленных микробов для борьбы с болезнями, на фоне которого особое освещение получает и эмпирически добытый способ Дженнера, почтенная аудитория академиков и профессоров была возмущена тем, что Пастер — химик — имел дерзость ставить свое имя рядом с бессмертным именем доктора Дженнера, — писал в своей книге о Пастере, изданной в 1934 году, М. Завадовский. — Знаменитый хирург, профессор Герен иронически заметил, что Пастер слишком много берет на себя и подымает много шуму „из-за цыплят“».

И действительно, может возникнуть вопрос: прав ли был Пастер? Заслуги Дженнера он не умалял, но внутренне был убежден, что «истинным творцом-изобретателем является не тот рядовой работник, который старательно построил некоторые из комбинаций, а тот, кто обнаружил между ними родственную связь. Первый видел один лишь голый факт и только второй познал сущность факта».

И не поспешил ли в этой дискуссии Пастер, опираясь только на опыт с куриной холерой, сделать большие обобщения в отношении профилактики других заразных болезней?

Ответы на все эти вопросы есть. Их дало время: уже почти 100 лет активно создаваемый человеком иммунитет — основная мера борьбы против инфекций. И это спасло миллионы человеческих жизней. Недаром на усыпальнице Пастера высечена надпись: «Благодарное человечество — своему благодетелю». Как жаль, что такие слова Пастер не всегда слышал при жизни…

В разделе уголовной хроники газеты «Пари журналь» помещена следующая статья: «Убийство доктора Франсуа».

«Вчера в Центральном парижском суде разбиралось дело об убийстве доктора Франсуа. Как уже сообщалось, известный парижский врач, доктор Франсуа, был убит в своей приемной выстрелом из револьвера в тот момент, когда он укладывал хирургические инструменты в свою сумку, чтобы ехать по вызову к очередной роженице. Убийца отрицает свою вину. Он горячо доказывал на суде, что совершил лишь акт правосудия. Он уверяет, что убийца не он, а доктор Франсуа, который убил его жену, заразив ее родильной горячкой. При этом он ссылался на новую брошюру Луи Пастера о микробах и на то, что доктор Франсуа не мыл руки, не кипятил хирургические инструменты, а когда один из инструментов упал на пол, на кучу мусора, доктор Франсуа поднял инструмент и вытер его грязным полотенцем. Судья приобщил брошюру Луи Пастера к делу…»

А вот и ответ Л. Пастера через неделю в той же газете: «Наше преступное невнимание к микробам и их способности поражать кровеносную систему является причиной смертности, равной в Париже трем случаям на каждый десяток родильниц. Таким образом, ежедневно умирает свыше двадцати невинных и беспомощных женщин. Таковы факты, господа, и я представляю вам решать, кто из нас является „убийцей“».

Пастер, продиктовав этот ответ своей жене, добавил: «Я знаю, что они скажут: „Дайте нам доказательства“. Доказательства! Как будто мертвые и умирающие недостаточное доказательство их глупости».

А вот другое газетное сообщение: «На очередном собрании Медицинской академии обсуждалась новая брошюра Луи Пастера о микробах. Автор брошюры уклонился от явки на собрание Медицинской академии, куда его пригласили. С докладом выступил член Медицинской академии Франции доктор Радисс. Он говорил: „Пастер — угроза для науки. Это доказано убийством доктора Франсуа. Если позволить Пастеру продолжать его деятельность, все мы, врачи и хирурги Франции, будем ежечасно подвергаться смертельной опасности“».

О, это была нелегкая борьба; с газетных страниц дискуссии переносились в великосветские салоны и даже во дворец Наполеона III.

Пастер пытался доказать, что больницы — это чумные бараки и в Париже едва ли найдется хоть один врач, который бы не разносил смерть на своих руках и инструментах. Многомиллионную орду крошечных убийц можно увидеть собственными глазами, если обратиться к помощи микроскопа. Они не щадят ни простолюдинок, ни женщин придворного круга.

Это говорил человек, подаривший Франции способ сохранения вина и пива от брожения. Но его не слушали: он не был медиком, а истинным стражем здоровья французского народа считали Медицинскую академию в Париже. В стенах этой академии шла ожесточенная дискуссия о том, как предохранить скот от сибирской язвы.

Академик Россиньоль утверждал на основании своих лабораторных опытов, что сибирскую язву можно вызвать у здоровой овцы, впрыснув ей темную ядовитую кровь животного, уже зараженного этой болезнью. Эта прививка неизменно приводила к смерти. Он предложил взять здоровых овец. Половине из них пусть сделает свою прививку Пастер. Затем всех овец заразят кровью, взятой от больных животных. Известный ветеринарный врач, Россиньоль был уверен, что никто и ничто не сможет спасти ни единой овцы.

Пастер принял вызов. 28 января 1881 года он сделал в Академии наук свое знаменитое сообщение о вакцине против сибирской язвы.

И наконец, триумф с вакцинацией скота. Ветеринары, фармацевты, врачи, журналисты съехались на ферму со всей Франции, чтобы стать свидетелями обещанного чуда.

«Это был его навеки знаменитый опыт в местечке Пулье-ле-Фор весной 1881 года, — писал К. Тимирязев. — Получив в свое распоряжение стадо овец в 50 штук, он сделал 25 из них несколько предварительных прививок ослабленной заразы. 31 мая, в присутствии многочисленных и в большинстве недоверчиво настроенных зрителей, он привил всем 50 овцам сибирскую язву в ее самой смертельной форме и пригласил всех присутствующих вернуться через 48 часов, объявив вперед, что 25 животных они застанут уже мертвыми, а 25 других — целыми и невредимыми. Даже друзья были испуганы его самоуверенностью. Но пророчество исполнилось буквально. Собравшимся в Пулье-ле-Фор 2 июня представилась такая картина: 22 овцы лежали мертвыми, две умерли у них на глазах, а третья к ночи; остальные 25 были живы и здоровы. Скептицизм врагов, опасения друзей уступили место взрыву безграничного восторга».

За этим последовали выступления под бурные аплодисменты на всевозможных конгрессах, награждения, чествования. И… известия о неудачных прививках, о гибели животных. Р. Кох выступил с резкими нападками на Пастера. Вслед за этим начали раздаваться угрожающие крики, что пора прекратить массовое убийство скота.