Сергей Савельев - Нищета мозга

Не вызывает сомнения, что для осуществления биологических целей существования гоминид ничего эффективнее придумать невозможно. В конструкцию мозга заложен простой биологический алгоритм, направленный на решение проблем добывания пищи и размножения. Всё остальное представляется только временными средствами или несущественным побочным продуктом этих мероприятий. Любые социальные ценности и правила не имеют никакого значения и легко приносятся в жертву высшей цели — самовоспроизводству. Это биологический взгляд на проблему полового происхождения ассоциативных центров мозга человека. По сути дела, именно инстинктивно-гормональные цели архаичных приматов закреплены в многочисленных законах, религиях и правилах поведения. Они являются результатом естественной эволюции животных и очень далеки от попыток рассудочной деятельности и мышления.

Таким образом, наш романтичный, ранимый, творческий и эстетствующий разум стал вторичным продуктом половой специализации участка переднего мозга архаичных рептилий. Эволюция посмеялась над нашим мышлением, заставив решать любые задачи через волшебную призму половых биологических целей. Это делает наш мозг не просто нищим, но убогим, как головные ганглии таракана, спешащего на соитие. Все наши предпочтения в одежде, пище, круге знакомств и профессиональных интересах проходят фильтр половой оценки. Инстинктивные механизмы оценки половой конкурентности каждого действия человека нарушаются редко и не свойственны тем, кто не пользуется собственным мозгом.

Абстрагироваться от природы происхождения коры, которой мы думаем, крайне непросто. Именно по этой причине в пубертатный период основной движущей силой подростка становятся половые проблемы, подчиняющие весь мозг двум задачам — размножению и доминантности. Когда этот период заканчивается, наступает фаза гарантированного выращивания собственных генокопий, которая вновь подчиняет сознание старой биологической цели. Успешное завершение этого длинного этапа жизни совпадает со снижением гормональной активности, физическим старением и появлением невесёлых размышлений. Начинаются раздумья о несовершенстве мира, который полностью виноват в несчастной судьбе конкретного человека. Утешение обычно находят в наблюдении за потомками, которые бодро вступают на тот же биологический путь.

Иначе говоря, бесконечное повторение этой незатейливой истории контролирует кора нашего мозга, которая подчиняет сознание и заставляет жить по животным законам. Большая часть обывателей не испытывает никакого дискомфорта от биологической направленности собственного мозга. Они прекрасно понимают, что бесконечные разговоры о справедливости, благородстве, честности в распределении благ и ресурсов являются неумелой попыткой убедить в невозможном. В их головах реальный мир чётко разделён на две составляющие. С одной стороны, имитационные социальные взаимодействия, которые не только не способствуют выживанию и размножению, а, напротив, обременяют ненужными заботами. Сюда относятся необходимость поддержания социальных отношений, соблюдение повседневных правил поведения и законов. С другой стороны, единственной реальностью обыватели считают жестокую и бесконечную борьбу за еду, размножение и доминантность. Вполне понятно, что эти естественные для приматов занятия повсеместно завёрнуты в более или менее красивую упаковку этнических традиций, верований предков, заботы о потомстве и «вечных ценностях».

Такое несоответствие демонстрируемых и реальных ценностей постоянно приводит к социальным конфликтам. Декларируя всеобщую справедливость и честность, коварная обезьянья кора большого мозга планирует воспользоваться этими заблуждениями и получить биологические преимущества у наивных конкурентов. Поскольку это постоянный и повсеместный процесс, система двойных стандартов стала общим местом во всех видах человеческих отношений. Постоянный межгосударственный обман, откровенное надувательство и примитивное враньё, называемое политикой, никого не удивляют, а доказывают вторичность и имитационность социальных ценностей в человеческом сообществе.

Возникает вполне естественный вопрос о природе происхождения столь ненужных, лживых и вынужденных форм социального поведения. Если они столь вторичны и убоги, то отказ от них быстро «очистит» общество «фальшивых ценностей». Анархия станет гармонией, а кора большого мозга больше не будет отвлекаться на имитацию абиологического поведения. Вооружившись такими простенькими идеями, наиболее буйные представители человечества затевали революционные перевороты и строили изолированные от внешнего мира чудесные коммуны. Эти усилия заканчивались одинаково — торжеством архаичных принципов взаимодействий между людьми. Революции приводили к появлению огромного числа свежевыдуманных отношений, а освобождённые от условностей коммуны превращались в обезьянники.

Следовательно, существуют две скрытые в мозге системы контроля поведения. Одна из них досталась нам от обезьяньих предков и никакого отношения к тому, что мы называем человеческим обществом, не имеет. Это явно доминирующий принцип контроля поведения, история которого насчитывает десятки миллионов лет биологической эволюции. Она называется инстинктивно-гормональной системой и является основой принятия простых решений в повседневной жизни большинства людей. За долгую историю гоминидной эволюции её эффективность проверена временем и не вызывает сомнений. Интуитивность, врождённая доступность и биологическая надёжность результатов делают инстинктивно-гормональную систему контроля поведения самой распространённой на этой планете. Ей успешно пользуются как насекомые, так и люди. Разница в практическом применении сводится к адаптивным способностям конкретной нейральной конструкции. Так, набор алгоритмов поведения насекомых не очень широк, а индивидуальная адаптация к изменяющейся среде обитания ограничена скромной памятью и минимальными размерами ассоциативных центров. В нервной системе человека действуют аналогичные законы. Однако большой мозг позволяет умело адаптировать небольшой набор врождённых принципов в бесконечное многообразие индивидуальных особенностей поведения.

По этой причине убогость традиционного для высших приматов поведения идентифицировать довольно трудно. Инстинктивно-гормональные принципы принятия решений обычно скрыты как от самого человека, так и от внешнего наблюдателя. Они всегда немного изменены и спрятаны под несколькими биологическими и социальными масками.

Во-первых, принятие интуитивного решения построено на основании личного опыта человека. Он всегда оригинален, но самые последние впечатления могут изменить его до неузнаваемости.