Карл Циммер - Она смеется, как мать [Могущество и причуды наследственности] [litres]

Встречи Гудспидов так и не начались, а Уэстон так никогда и не расширил семейное древо. По обрывочной информации, сохранившейся об Уэстоне, можно судить, что жизнь его была буквально пропитана разочарованием. Он работал в маленькой издательской компании, управляемой его братьями, пока она не закрылась в конце XIX в. По данным переписи 1900 г., в возрасте 48 лет у Уэстона Гудспида не было ни жены, ни работы. Через семь лет он опубликовал «Историю семьи Гудспид» и, согласно сведениям из переписи 1910 г., переехал в чикагский пансион, которым управляла некая вдова. Уэстон умер в 1926 г. в возрасте 74 лет, так и не создав нового тома о своем происхождении – не говоря уже о наследнике своей фамилии.

Приезжая домой, я иногда беру с полки «Историю семьи Гудспид». Пробегая глазами ряд завещаний, судебных записей и перечней отпрысков, я удивляюсь тому генеалогическому стремлению, что поспособствовало созданию этой книги, той силе, что заставила Уэстона потратить значительную часть своей жизни на создание каталога из 2429 человек, львиная доля которых даже не знала друг о друге.

Уэстон оставил ключ к разгадке в начале своей книги. Он написал, что посвящает книгу «быстрому, симметричному и красивому приросту семейного древа; предотвращению всех видов ураганов, которые могут повредить сад; ликвидации вредителей вроде невежества и безнравственности во избежание порчи плодов; прививке почек и укоренению побегов на любых подходящих почвах; пробуждению спящих ветвей, дабы приносили они яркую листву и цвели сладко; и обильному урожаю золотых деток, растущих в лучах любви, свободы и законности».

Иными словами, Уэстон считал себя натуралистом. Он описывал организм, который легко распространился по всей территории США, – наследственное древо, идущее от Роджера Гудспида, прародителя всех американских Гудспидов.

Тем не менее Уэстону не удалось показать, есть ли что-то объединяющее все ветви древа Гудспидов – то, ради чего имело смысл настолько тщательно документировать все детали этой родословной. У Гудспидов не было короны, чтобы передать ее от короля принцу, перестроив заодно весь мир. Мы не Рокфеллеры, чтобы завещать огромное состояние из поколения в поколение. Честно говоря, американская история не изменилась бы, если бы корабль, на котором приплыл Роджер Гудспид, затонул на полпути через Атлантику.

Насколько я могу судить, Уэстон верил, что семью Гудспид объединяло благородство души, которое передавалось каждому следующему поколению. Некоторые Гудспиды отметились на полях битв Гражданской войны; конечно, они не были генералами или полковниками, но оказались доблестными солдатами армии Союза. «Великолепная военная характеристика этих людей всегда будет основанием для гордости и славы каждого, кто носит эту фамилию», – решительно утверждал Уэстон. Правда, сложно было бы найти в США семью, которая в 1860-е гг. не отправила кого-то из своих сыновей на войну. Сам я никогда не служил в армии и вряд ли могу гордиться военной храбростью, унаследованной со времен Гражданской войны.

Большинство Гудспидов не участвовали в войне, но Уэстон нашел добродетели и у них. О Фрэнсисе Гудспиде Уэстон писал: «С детства он обладал широким кругозором и любил свои книжки». Джон Гудспид «занимался мебельным бизнесом, изобрел “Превосходную полировку Гудспида”». Сеймур Гудспид «накопил средства, чтобы жить в достатке, вырастил большую семью для праведной и полезной жизни, честно и достойно преуспел в своем деле и заслужил уважение всех знакомых». Томас Гудспид «никогда не пропускал федеральные выборы и выборы в органы штата». Об одной из семей Гудспид Уэстон пишет без затей: «Все стали хорошими гражданами».

Не так давно я обнаружил, что «История семьи Гудспид» выложена в сеть. Я решил поиграть: не удастся ли мне по ключевым словам найти там что-то неприличное. Я поискал «убийство», «взяточничество», «внебрачный», «алкоголь». Пока что мне не повезло. Максимум, что я смог найти, – лишь слабые тени, брошенные на семейные добродетели Гудспидов. Рилэнд Гудспид, родившийся в 1841 г., стал управляющим ранчо в Калифорнии, конечно, «огромного и красивого». В итоге он влюбился в дочь хозяина, «одаренную и очень привлекательную женщину», разумеется. Затем дядюшка Уэстон начинает темнить. Рилэнд и его жена обвенчались «при романтических обстоятельствах и после некоторых примечательных приключений». О том, чем это кончилось, Уэстон просто сообщает, что «спустя годы они развелись по необычным причинам».

Сравним сагу о безупречных Гудспидах с историей семьи Калликак, которую Генри Годдард опубликовал всего лишь пятью годами позже. Оба произведения демонстрируют типично американское представление о наследственности. Годдард рисовал себе чистую линию [381] Чистая линия (генет.) – потомство, родившееся в ряде поколений от одного предка. – Прим. ред. преступников и слабоумных. Уэстон показал родословную среднего благополучного протестанта. И если Годдард предполагал наличие какого-то менделевского фактора, отравляющего Волвертонов, Уэстон Гудспид, по-видимому, верил, что Гудспиды наследовали от своих родителей моральные качества – наряду с уроками о демократии и способах полировки мебели.

Американская одержимость генеалогией была обусловлена трансокеанской потерей памяти [382] Zerubavel 2012. . Роджер Гудспид, родившийся и выросший в Англии XVII в., был пропитан традиционными европейскими обычаями сохранения памяти о предках [383] См.: Weil 2013; Zerubavel 2012. . Согласно библейским родословным, Иисус был прямым потомком ветхозаветных патриархов. Короли и аристократия оправдывали свою власть непрерывной цепью предков, связывающей их с мифическим прошлым. Генеалогия Вильгельма Завоевателя восходила к воинам древней Трои.

В эпоху Возрождения богатые купцы нанимали специалистов по составлению родословных с целью планировать свои вложения и решать, на ком женить детей, так чтобы богатство сохранялось внутри семьи. Йомен вроде Роджера Гудспида не мог позволить себе обратиться к профессиональному лондонскому генеалогу. Судя по букве R, которую Гудспид использовал в качестве всей подписи, он, вероятно, все равно не смог бы прочесть отчет специалиста. Тем не менее, переселившись из Англии в Америку, Роджер, возможно, сохранил в памяти семейные истории и передал их своим детям; а те, в свою очередь, рассказали их своим – его внукам.

В историях Роджера Гудспида большинство событий, судя по всему, происходило в нескольких милях от его родного Уингрейва, поскольку в те времена люди редко уезжали далеко от своей родной деревни. В 1630-х гг. путешествие на расстояние более 3000 миль от дома, которое предпринял Роджер, было поистине экстремальной переменой мест. Между ним и родиной его рассказов лег Атлантический океан. Позднее, когда древо семейства Гудспидов пустило ветви по другим колониям, те старые истории подернулись туманом. Кузены были забыты, остались лишь мифы.