Сэмюел Стернберг - Трещина в мироздании [litres]

В случае с CRISPR казалось очевидным, что общественное обсуждение сильно отстает от научных исследований, продвигающихся с головокружительной быстротой. Мне было интересно, случится ли резкий откат назад, если эксперименты на людях попытаются провести до того, как пройдет широкая открытая дискуссия о редактировании генов. И казалось вполне возможным, что такой откат может остановить или отсрочить применение CRISPR для решения более важных и менее противоречивых задач, таких как лечение генетических заболеваний у взрослых пациентов. Я все больше беспокоилась по поводу таких перспектив и стала отчаянно искать какие-то подсказки: как же быть дальше?

Примерно в это время я поняла, что мне на ум постоянно приходят аналогии с ядерным оружием – областью, в которой научные разработки велись в секрете и без адекватной дискуссии о том, как именно следует использовать полученные исследователями результаты. Особенно это относится к эпохе Второй мировой войны. Роберт Оппенгеймер, бывший профессор физики из Беркли и один из отцов атомной бомбы, говорил ровно о том же в серии слушаний по безопасности по окончании войны – уже после своих смелых призывов к окончанию ядерной гонки вооружений (не будем тут о его связях с коммунистами) и к вящей ярости политиков. Комментируя американскую реакцию на испытания первой советской атомной бомбы и начавшиеся после этого споры о том, не следует ли США разработать еще более мощную водородную бомбу, Оппенгеймер сказал:

Мое суждение о таких вещах следующее: когда видите нечто очень привлекательное с технической точки зрения, вы идете и делаете это. А вопросы о том, что теперь делать с этим изобретением, вы начинаете задавать позже, уже после того, как оно доказало свою успешность. Именно так было с атомной бомбой. Я не думаю, что кто-то возражал против ее создания; дебаты о том, что же теперь с ней делать, появились уже после того, как она была создана [236] United States Atomic Energy Commission, In the Matter of J. Robert Oppenheimer: Transcript of Hearing Before Personnel Security Board, vol. 2 (Washington, DC: GPO, 1954), www.osti.gov / includes / opennet / includes / Oppenheimer % 20 hearings / Vol% 20 II % 20 Oppenheimer.pdf . .

Слова Оппенгеймера еще больше растравили мне душу. Возможно, однажды мы скажем то же самое по поводу CRISPR и генетически модифицированных людей. Хотя редактирование генома человека почти наверняка никогда не приведет к таким же катастрофическим последствиям, к каким может привести взрыв атомной бомбы, казалось вполне вероятным, что излишняя поспешность в исследованиях все же может нанести вред – как минимум подорвав доверие общества к этому новому виду биотехнологий. В самом деле, учитывая общую обеспокоенность некоторыми разновидностями генной инженерии применительно к сельскому хозяйству и даже резкие возражения против них, меня все больше волновало, что недостаток данных о редактировании генома клеток зародышевого пути – или распространение неверной информации об этом – может помешать нашим попыткам использовать CRISPR в гораздо более безобидных и одновременно более важных целях.

Мой разум пытался продраться через все эти сценарии, и я все больше думала о том, как бы выкарабкаться из настоящего клубка проблем. Мне хотелось придумать какие-то упреждающие меры и запустить честное и открытое общественное обсуждение технологии, которую я помогла создать. Могла ли я и другие обеспокоенные ученые спасти CRISPR от самого себя – не после того, как худшее уже случится, как было с ядерным оружием, а до катаклизма?

Я искала ответы и во время другого ключевого момента в истории биотехнологии – эпизода, когда тревожные голоса раздавались и в научном сообществе, и за его пределами. Тогда, как и сейчас, причиной для беспокойства был прорыв в генной инженерии – создание рекомбинантных ДНК. И в том случае ученые предприняли активные действия – которые в конечном счете оказались успешными, – чтобы их работа не привела к непреднамеренному ущербу.

В начале 1970-х годов ученые совершили важнейшие открытия в зарождающейся области сплайсинга генов – химического слияния (рекомбинации) очищенных фрагментов генетического материала от разных организмов для создания ранее никогда не существовавших синтетических молекул ДНК. Пол Берг, биохимик из Стэнфорда, впоследствии получивший Нобелевскую премию, был первым, кто смог осуществить такой сплайсинг, и он сделал это, скомбинировав ДНК из трех источников: бактериофага, известного как фаг лямбда, бактерии E. coli и поражающего обезьян вируса, известного как вирус обезьян 40, или SV40 [237] D. A. Jackson, R. H. Symons, and P. Berg, “Biochemical Method for Inserting New Genetic Information into DNA of Simian Virus 40: Circular SV40 DNA Molecules Containing Lambda Phage Genes and the Galactose Operon of Escherichia coli”, Proceedings of the National Academy of Sciences of the United States of America 69 (1972): 2904–2909. . После получения рекомбинантных ДНК бактерии и вирусов Берг планировал ввести образовавшиеся гибридные мини-хромосомы в клетки, чтобы он мог изучать функции отдельных генов, когда они экспрессируются вне своего обычного окружения.

Но при этом Берг и другие ученые поняли, что эксперименты с модифицированным генетическим материалом могут иметь многочисленные непредсказуемые и потенциально опасные последствия. Возможно, наиболее неприятной была мысль о том, что может случиться, если синтетическая ДНК из-за недостаточного ограничения ее перемещений каким-то образом окажется за пределами лаборатории. Изначальный план Берга заключался в том, чтобы внести генетический материал в лабораторные линии бактерии E. coli , но поскольку пищеварительная система человека от природы содержит миллиарды безвредных представителей этого вида, казалось возможным, что генетически модифицированные кишечные палочки могут проникнуть в организм людей и навредить нам. Более того, поскольку известно, что вирус SV40 способен вызывать опухоли у мышей, существовала вероятность того, что фрагмент его ДНК может создать новый канцерогенный патоген, который при попадании в окружающую среду, вероятно, нанесет серьезный ущерб.

Из-за этих опасений Берг и его сотрудники отложили свои эксперименты. Вместо этого Берг созвал слушателей и спикеров на конференцию, которая проходила в красивом Асиломарском конференц-центре ( Asilomar Conference Grounds ), расположенном в Пасифик-Гроув, штат Калифорния, на западной оконечности полуострова Монтерей. Прежде чем продолжать исследования, он хотел, чтобы его коллеги помогли ему провести тщательный анализ затрат и выгоды намеченных экспериментов.

Эта встреча состоялась в 1973 году и стала первой (из двух) Асиломарской конференцией. Она была сосредоточена на ДНК онкогенных вирусов и на рисках, которые они несли; конференция не затрагивала напрямую новые опыты с рекомбинантной ДНК, которые продумывал Берг. Впрочем, в том же году ученые провели и вторую конференцию, посвященную именно сплайсингу генов. Опасения, высказанные на этой встрече, заставили ученых попросить Национальную академию наук организовать комитет для официального исследования новой технологии. Берг выступал в роли председателя этой группы, Комитета по рекомбинантным молекулам ДНК, первая встреча которого прошла в МТИ в 1974 году. Вскоре после этой встречи было опубликовано важное сообщение под названием “Возможные биологические риски использования рекомбинантных молекул ДНК” [238] P. Berg et al., “Letter: Potential Biohazards of Recombinant DNA Molecules”, Science 185 (1974): 303. .