Мара Хардт - Секс в океане или Тайна зарождения жизни [оптимизированы иллюстрации]

Это не к тому, что невероятных по размеру фаллосов в природе не существует, а к тому, что главным критерием всё-таки должно служить соотношение величин пениса и тела его обладателя. Так мы хотя бы уравниваем шансы на получение справедливых и объективных сравнительных оценок, условно говоря, усоногих рачков с синими китами, а заодно расцвечиваем картину проводимых нами параллелей. К примеру, у среднестатистического тридцатиметрового синего кита с пенисом длиной три метра соотношение пенис/тело составляет 1:10. У человека (пальцем не показываем) – 1:13, если верить статистике, согласно которой средняя длина эрегированного или растянутого в невозбужденном состоянии мужского пениса составляет 13–14 см при среднем росте 180 см. По этому показателю киты человека опережают, но не сильно, на грани статистической погрешности измерений. А вот если мы начнем мериться письками с беспозвоночными – опять же по относительной шкале, – тут они нам отгрузят полную корзину.

Как уже отмечалось выше, у остракод мужской копулятивный орган по длине соотносится с телом как 1:3. Тельца самцов-остракод заключены в твердые ракушки, отсюда и потребность в гибком щупе, позволяющем выползать из-под собственной брони и проникать под броню самки. У самца красавиц-улиток королевского стромбуса – та же проблема: ближе, чем на полкорпуса, к самке не подобраться чисто физически. Но никто из ранее описанных видов не сравнится с мировым рекордсменом по этой части. Если бы фаллометрия входила в программу Олимпийских игр на правах вида спорта, то в его правилах непременно было бы прописано нечто наподобие того, что содержится в правилах современного десятиборья. То есть для победы было бы недостаточно обладать самым длинным относительно тела пенисом, он должен быть еще и самым проворным, гибким, подвижным, прыгучим и т. п.

Для знакомства с претендентом на звание самого ловкого и атлетичного в мире пениса самого по себе явно мало посещения трибун затапливаемого приливом бассейна. Нужна к тому же предельная наблюдательность, чтобы, оказавшись на месте состязания, обратить внимание не на летучих рыб-прыгунов в высоту и не на крабов-скороходов, а на мелкие белые наросты, которыми инкрустированы камни в зоне прилива. В этих миниатюрных иззубренных конусообразных домиках обитают мелкие рачки, практически всю свою взрослую жизнь проводящие в праздном созерцании – в положении лежа навзничь – за тем, как полощутся в набегающих и отступающих потоках вод знамена и транспаранты их членов (не забывая при необходимости их смачивать в лужицах, чтобы не иссохли). Если вы отдыхали на море, легко их узнаете при следующей встрече по характерным белесоватым коническим выступам на боковинах пирсов и волноломов, прибрежных скалах и даже выброшенных в полосу прибоя останках черепов горбатых китов… Как увидите, так сразу и не забудьте вежливо поздороваться, ведь перед вами не кто-то, а усоногий рачок – обладатель самого большого (относительно размера тела) полового члена на планете Земля.

И да не введет вас в заблуждение их более чем скромная наружность! Внутри твердой и мелкой на вид скорлупки их раковины таится такая эпическая сила, что достанет на преодоление немереных расстояний до любой ракушки-крохотульки, ставшей предметом вожделения. Главное, наблюдайте за ними пристально и неотрывно – и вы непременно уловите момент, когда из-под домика самца из расселины посередине медленно начнет выползать прозрачный, с конической головкой червячок – и потянется к самке. А дальше – ловите момент: главное, не упустить тот миг, когда этот поначалу медленно развертывающийся фаллос вдруг одним рывком выпрастывается вперед на восемь корпусов относительно длины тела самого рачка. Даже Чарльз Дарвин (при всей его склонности к материалистическому объяснению всего сущего) не смог подавить в себе толики первобытного удивления при виде столь потрясающего торжества мужской природы и оставил по поводу усоногих в своих трудах следующий отзыв: «И хоботообразный пенис у них развит волшебно» {153} 153 «И хоботообразный пенис у них развит волшебно» . – C. Darwin, «A Monograph of the Sub-class Cirripedia – the Balanidae, Part 1», in The Works of Charles Darwin vol. 11–13 (New York: NYU Press, 1988), 23. .

Усоногие, будучи близкими родственниками крабов и креветок и отдаленными сородичами щедро одаренных остракод, отказались, однако, от самой идеи подвижного образа жизни. Проплавав несколько недель в толще воды в статусе личинок, они затем оседают на твердую поверхность – будь то донные камни или панцири черепах – и больше с места не сходят. При этом приклеиваются они ко дну головой, ногами кверху, а тело защищают наслоениями жестких пластин. Почувствовав приток воды, рачки начинают сучить лапками, подгребая к себе частицы пищи, а при отливе, если оказываются на поверхности, захлопывают люк, чтобы сохранить влагу внутри в ожидании следующего прилива. Но вот ведь загвоздка для усоногих: практически все их виды (за исключением представителей семейства Pollicipedidae – «морских уточек»), несмотря на полную обездвиженность, нуждаются во внутреннем оплодотворении. Хотя большинство видов усоногих относится к гермафродитам, к самооплодотворению они не способны. Вот им и остается полагаться лишь на впечатляющий выдвижной пенис и способность его сперматозоидов прокрасться под купола домиков соседей, причем не только ближайших. Подобно длинному извивающемуся шлангу какой-то фантасмагорической оросительной системы, ползет широкими зигзагами фаллос усоногого рачка, засевая его семенем инкрустированный ракушками берег. Чем длиннее шланг, тем больше площадь живительного орошения. Но мелководье всё-таки не фермерское поле, там за слишком длинный пенис может и самого рачка утянуть куда-нибудь не туда. Даже на тишайшие береговые отмели по временам накатывают мощные буруны – и начинают яростно гнуть и мотать длинные любовные шланги. Но точно так же и на самых штормящих побережьях случаются штили, и тогда наступает пора полного раздолья для усоногих с наидлиннейшими членами. Впрочем, особо серьезной проблемы для этих рачков борьба с прибоем и течениями не представляет, поскольку на поверку они оказались еще и выдающимися мастерами трансформирования собственных пенисов {154} 154 … мастерами трансформирования собственных пенисов . – C. J. Neufeld and A. R. Palmer, «Precisely proportioned: Intertidal barnacles alter penis form to suit coastal wave action», Proc Biol Sci 275(1638) (2008): 1081–1087, doi:10.1098/rspb.2007.1760. .

При всей косности неподвижного обитания в жестко закрепленных на местах домиках, усоногие рачки сохранили способность гибко соизмерять длину своих ползучих пенисов с интенсивностью волнения. В поставленных экспериментах рачки, перенесенные из штилевых условий в штормовые, быстро адаптировались к ним посредством укорачивания и утолщения половых отростков, которым в новом виде сильные течения становились нестрашны; и наоборот, перенесенные в спокойные воды обитатели штормящих берегов также достаточно оперативно начинали выпускать длинные и утонченные половые щупальца. Правда, «оперативно» в данном случае не значит «мгновенно»: в среднем на такую адаптацию у усоногих уходит около пяти месяцев. Но что еще удивительнее, эти же исследования выявили у них способность не только к трансформации фаллосов, но и к постепенному изменению формы собственных тел.