Питер Уорд - Эволюция будущего

Сценарий, который может привести к прекращению тёплого течения в Северной Атлантике – это глобальное потепление. Если бы лёд из ледников, покрывающих остров Гренландию, начал таять более быстрыми темпами, чем происходит в настоящее время, это затопило бы пресной водой поверхность моря в прилегающих областях. Нормальный характер циркуляции воды при этом был бы нарушен, заставляя северную ветвь течения начать свой поворот на юг до того, как она достигнет Гренландии. Тепло, которое приносят эти течения, не достигло бы берегов Европы, и Европа резко остыла бы. Таким образом, налицо странный парадокс: глобальное потепление в итоге вызвало бы внезапное охлаждение климата в Европе.

Нарушение одного-единственного течения, на первый взгляд, не показалось бы поводом для внезапного глобального изменения климата. Однако Мировой океан – это ни что иное, как единый водоём, и движение тепла происходит по всему миру. Нарушение в любой системе течений обязательно вызывает изменения в других. Если бы Северо-Атлантическое течение прекратилось, то весь мир ощутил бы внезапное изменение климата. Европа испытала бы значительное похолодание, и кажется весьма вероятным, что её человеческое население принялось бы воевать за территории, необходимые для обеспечения пищей внезапно оказавшихся на грани голода миллионов людей. Можно прослыть паникёром и чрезмерно драматизирующим события, если говорить о «внезапно оказавшихся на грани голода миллионах людей», но важно помнить, что Европа в настоящее время населена 650 миллионами человек и в значительной степени самодостаточна в своём производстве продуктов питания. Почти одновременно с глобальным изменением течений эта способность к самодостаточности исчезла бы. Кэльвин описывает этот сценарий следующим образом:

Резкое падение урожаев заставило бы некоторые сильные страны попробовать занять своих соседей или отдалённые страны – лишь потому, что их армии, не получающие жалованья и страдающие от нехватки продовольствия, пошли бы мародёрствовать как дома, так и за границами. Лучше организованные страны попытались бы использовать свои армии прежде, чем они развалились бы полностью, чтобы захватить страны со значительными остатками ресурсов, вытесняя или моря голодом их жителей, если не используя современное оружие, чтобы добиться того же самого итога: устранения конкурентов за оставшееся продовольствие. Это стало бы международной проблемой – и могло бы привести к Третьей Мировой войне.

Кэльвин отмечает, что без течения, согревающего её, Европа обладала бы климатом, похожим на климат современной Канады, и, если бы в Европе была погода, как в Канаде, она смогла бы прокормить лишь одного из двадцати трёх своих жителей.

Что делает резкое глобальное похолодание особенно угрожающим – это то, что оно не является «отправной точкой» бедствия. Землю регулярно сотрясают бедствия вроде ураганов, торнадо и катастрофических землетрясений. Эти бедствия вызывают большие человеческие жертвы и обычно сопровождаются усилиями по спасению и восстановлению, которые часто проводятся в мировом масштабе. Но такие бедствия всегда имеют небольшую продолжительность и ограниченное географическое распространение. Ни ураганы, ни землетрясения не затрагивают сколько-нибудь значащий процент от поверхности Земли в течение более чем нескольких дней. С другой стороны, резкое похолодание могло бы длиться десятилетия или века. Кэльвин доказывает, что даже удар метеорита, убивающий значительную часть человеческой популяции за короткий период времени, не был бы столь же катастрофическим событием, как долговременное бедствие, которое убило бы такое же количество людей – убийственное воздействие удара метеорита вскоре закончится, но глобальное похолодание распространило бы своё смертоносное воздействие, как минимум, на десятилетия, а ещё вероятнее – на века.

В последние годы двадцатого века большое внимание, подогретое потоком фильмов и книг-бестселлеров, было уделено человеческим заразным болезням. Какова возможность того, что новая болезнь может вызывать вымирание человечества? Например, что будет, если болезнь, смертельная на 100 %, как СПИД, распространялась бы с такой же лёгкостью, как насморк? И что, если такую болезнь использовать как оружие? У биологической войны, как и у ядерной, был бы потенциал для радикального сокращения человеческой популяции, если бы началась мировая война. Наибольшую тревогу могут вызывать запас болезней, от которых мы больше не прививаемся (например, оспа), и генно-инженерное производство новых, более вредоносных штаммов возбудителей болезней, главная тема сюжетов множества фильмов и книг.

Два наблюдения являются возражением против возможности эпидемии, которая покончит с видом. Во-первых, нет никаких свидетельств в пользу того, что какая-то одна болезнь когда-либо уничтожала какой-то вид [67] Вымирание множества видов бесхвостых земноводных Южной Америки в конце XX и начале XXI века связывают с массовым распространением инфекции, вызываемой видом грибков Batrachochytrium dendrobatidis. – прим. перев. . Во-вторых, человечество в настоящее время обладает технологиями, которые могут побеждать болезнь, каждый год увеличивая свою эффективность. Тем не менее, болезнь остается сильным средством сокращения численности человеческой популяции, и, если она наложится на другие факторы, убивающие людей, и будет воздействовать совместно, она наверняка сможет стать мощной силой, ведущей к исчезновению нашего вида, особенно если глобальное потепление заставит тропические болезни переместиться в области, где ранее был умеренный климат.

Сложно найти хоть один сценарий вымирания человечества (или любой сценарий чего-то такого же рода), который ещё не был задействован хотя бы в каком-нибудь голливудском фильме. Так же обстоят дела и со следующим потенциальным злодеем, искусственно созданным машинным разумом. В известных фильмах «Терминатор» и «Терминатор 2» (и в некоторой степени также в «Матрице» ) мир ближайшего будущего управляется свирепыми роботами, которые пытаются истребить род человеческий, или, по крайней мере, поработить его. Такой сценарий казался весьма вероятным Тэду Качински, печально известному «Унабомберу», который в своём манифесте, опубликованном в The New York Times и The Washington Post , написал следующее: «Давайте представим себе, что учёные по компьютерам добились успеха в создании развивающихся интеллектуальных машин, которые могут работать лучше, чем это делают человеческие существа... Если позволить машинам воплощать в жизнь все их собственные решения ..., судьба человеческой расы была бы отдана на милость машин».