Владимир Крупин - Так начиналось…

Сегодня мы продаем сотни тысяч тонн хлопка в десятки стран мира. А в конце двадцатых годов хлопковые плантации Средней Азии не обеспечивали потребности даже одних ивановских текстильных фабрик. «За хлопковую независимость!» — не случайно, наверное, так был назван журнал, посвященный проблемам текстильного сырья и его выращивания.

Это сегодня в витринах магазинов всегда красуются цветастые пачки чая с названиями: «Грузинский», «Краснодарский», «Азербайджанский». А тогда, когда задерживались в пути караваны из Китая и пароходы из Индии, чаем торговали из-под полы.

Ядром академии, президентом которой Николай Иванович стал в 1929 году, был, конечно, ВИР. За годы директорства Вавилов превратил ВИР в передовой форпост научной мысли. Здесь работали не только растениеводы, агрономы, селекционеры и ботаники. Вавилов собрал, сплотил и вдохновил на решение сложнейших проблем науки блестящий коллектив исследователей. Первооткрывателей, мыслителей, экспериментаторов. Таких людей, каким он был сам.

Вот возникает у коллектива ВИР потребность заняться проблемами физиологии, — и Вавилов привлекает академика Н. А. Максимова, человека мировой известности, основоположника экологической физиологии растений.

Археологи утверждают, что в Абиссинии не было древнего земледелия — и к решению этой проблемы привлекается почвовед академик Л. И. Прасолов. Он исследует образцы почв, привезенных Вавиловым из Эфиопии, и находит то, что не смогли найти историки — следы культуры, следы давних агрономических усилий человека в этом захудалом ныне районе цивилизации.

Возникает вопрос: какую роль в плодородии почв играют простейшие организмы? И при ГИОА создается специальная лаборатория протистологии. Ее возглавил крупный зоолог Н. А. Догель (впоследствии лауреат Ленинской премии).

Отдел селекции возглавляет В. Е. Писарев.

Отдел генетики — Г. Д. Карпеченко, один из основателей современной теории отдаленной гибридизации.

Отдел систематики — выдающийся ботаник и географ Е. В. Вульф.

В отделе интродукции работает П. М. Жуковский, приглашенный из Тбилиси (впоследствии он станет преемником директора ВИР).

В лаборатории цитологии — Г. А. Левитский.

«Богом хлопчатника» называют Г. С. Зайцева, который трудится под Ташкентом на опытной станции.

Приехать в Советский Союз и работать в институте Вавилов приглашает Г. Д. Меллера, лауреата Нобелевской премии, участника гражданской войны в Испании в 1937 году, и выдающегося болгарского генетика Дончо Костова.

Каждое имя — крупная веха науки. Не только отечественной, но и мировой. А посмотрите на тогдашнюю вировскую молодежь: М. И. Хаджинов, Ф. X. Бахтеев, А. Н. Лутков, Б. Н. Семевский, И. И. Туманов, М. П. Петров, А. В. Гурский… Сегодня они наставляют студенчество, воспитывают новое поколение советских биологов.

Ни одно открытие в биологии не проходит мимо внимания первого президента ВАСХНИЛ и директора нового Института генетики, который создан, наконец, при Академии наук СССР.

Омский агроном Николай Цицин добивается выдающейся победы. Он скрещивает пшеницу и дикий злак — многолетний пырей. Его немедленно вызывают в Москву. 25 ноября 1934 года талантливый сибиряк докладывает ВИР’у о проблеме пшенично-пырейных гибридов. Пырей морозоустойчив, в его колосе множество зерен. Новый вид растения, созданный человеком, обещает превзойти по своим достоинствам обоих родителей.

Инцухт… Это слово считалось ругательным у агрономов в начале тридцатых годов. Почему? Понять нетрудно. Инцухт — это самоопыление растений. Агроном знает, что внутриродственное приводит к вырождению растений. Зачем нам растения-дегенераты? Весь опыт Мичурина говорит об обратном: в отцы и матери гибриду надо подбирать дальних родственников. Инцухт вреден. Это мнение разделяли и некоторые ученые.

Вавилов же энергично поддержал исследования М. И. Хаджинова в этом направлении. Еще Дарвин говорил о великой гибридной силе, которая проявляется, когда соединяются две наследственные линии в одном организме.

При чем здесь инцухт? А вот при чем. Самоопыление, например, кукурузы ведется в двух разных линиях. В каждой линии поначалу происходит вырождение: через два-три поколения мощность и урожайность каждой линии, каждого сорта падает. И тут обе линии скрещиваются. Результат: вспышка урожайности. Гибрид дает в полтора-два раза больше зерна!

В 1931 году Хаджинов издает первую работу о проблемах инцухта. Несколько позднее Б. П. Соколов передает в Государственную сортоиспытательную сеть два межлинейных кукурузных гибрида. Испытание продлится пять лет. Надо только подождать, и тогда станет ясно, кто прав.

— А зачем ждать? Все равно инцухт погубит растения, — заявляют оппоненты Вавилова и начинают поносить этот метод на всех перекрестках.

— Может, лучше действительно отказаться? Ведь метод непроверенный, — говорят некоторые из вировцев при обсуждении плана института на вторую пятилетку.

— И вы сомневаетесь? Тогда и впрямь придется проверять! — решает директор ВИР.

На делянках института закладывается контрольный эксперимент. Принудительному самоопылению подвергнута не только кукуруза. Рожь, клевер, виноград. Целый отряд квалифицированных ученых проверяет, как ведут себя все эти растения при многолетнем инцухте. Скрещивание чистых линий дает, как правило, один итог: гетерозис — вспышку урожайности.

В Наркомзем идет письмо. Его авторы — Вавилов, Хаджинов и Кожухов — убедительно показывают, какое подлинное государственное значение имеет внедрение гибридов в практику, какой вред наносят делу противники использования инцухта.

Дальновидность этого письма подтверждена последующим опытом нашей страны, опытом США и всего мирового земледелия. Благодаря межлинейным гибридам урожайность кукурузы на полях Кубани и Айовы поднялась в полтора-два раза!

Тем временем на вавиловцев готовится новая атака. С точки зрения диалектики ничего удивительного в этом нет: история науки есть борьба идей. Столкновение противоложных идей — внутренняя пружина развития науки. В научных дискуссиях, в спорах ученых, как известно, рождается истина.

Идейные противники академика Вавилова обрушились прежде всего на его генетические воззрения. Внешне их доводы казались убедительными. Генетика же проповедует незыблемость генов и, стало быть, отрицает творческую роль науки. Что это означает на практике? Что человек бессилен переделать природу сортов? Нет, нам не нужны подобные теории. А посему: долой генетику! К науке она имеет такое же отношение, как футбол.

Отстаивать хромосомную теорию наследственности в то время было нелегко. Тогда мало кто верил, что в природе есть гены. Практических доказательств их существования не было ни у физиков, ни у химиков. Молекулярная биология еще не народилась. А генетический код наследственности наука расшифровала лишь четверть века спустя.