Владимир Крупин - Так начиналось…

Калниньш прерывает свой монолог, чтобы вручить мне небольшой сувенир.

— Видите эту втулку? Из чего она сделана? Из опилок! Не из ценных пород, а из обыкновенной осины. Осина по традиции считается годной на дрова, да и то не самые лучшие. Однако именно из этого дерева мы можем получать отличные пластики. Нужны, правда, клеящие вещества. Без их участия опилки или стружка не станут пластмассой. Где их взять? Извлечь из тех же лесных отходов. Теперь поставьте эту втулку на место бронзовой. Она прослужит в три раза больше, причем не потребует смазки.

Я прячу втулку в карман, где уже хранится пробирка, подаренная Гайшайсом, и вдруг начинаю понимать, что передо мной одержимый человек, одержимый одной, но пламенной страстью.

Эта страсть сродни вавиловской мечте о новой Земле, сродни сукачевским планам засадить все неудобья корабельными рощами.

Оба великих ботаника шли от природы к технике, к точным наукам.

Калниньш вошел в ботанику через двери химии. Но всеми ими руководила одна общая забота — будущее нашей природы.

Экономия природы, экономия леса — вот главная идея всей жизни и научной деятельности Арвида Калниньша.

…А началось это увлечение, пожалуй, в 1920-м. Ян Калниньш сам поехал тогда в город встречать сына. Лошадь лесника бодро тянула домой легкую бричку. Арвид жадно всматривался в знакомый придорожный пейзаж. Родные леса поредели, опаленные дыханием войны.

Время было летнее — сенокос в самом разгаре. Денек отдохнув, взял в руки косу и Арвид. Однажды, возвращаясь с покоса, он встретил знакомого хуторянина. Тот недавно построился и приглашал в гости.

Дом его, светлый и аккуратный, обдал гостя ароматом свежей смолы. В одном углу на стыке двух бревен темнело какое-то пятно. Арвид провел по нему пальцем. Сырость!

— Не подсушили лес. Не завелся бы грибок, — сказал он хозяину.

— Торопились под крышу, — оправдывался тот.

Война принесла Латвии много бед и опустошений. Добрая половина крестьянских домов была разрушена. Жили в землянках, сараях. Естественно, торопились поскорее построиться. Зимой крестьянин валил лес. Весной — распиливал. Летом древесина (еще влажная!) укладывалась в постройку. Оставалось оштукатурить ее, и можно справлять новоселье.

Радость была недолгой. Сырая древесина быстро поражалась грибными болезнями. Через год-другой новый дом требовал капитального ремонта.

Помочь разоренным войной и оставшимся без крова земледельцам взялся молодой доцент Латвийского университета. Химик по образованию, он ищет прежде всего химические методы защиты древесины от гнили и грибков. Изучены и испытаны десятки антисептиков, но наиболее эффективные найдены в самой древесине. Древесная смола после обработки хлором становится убийственным ядом для грибков. А древесные пеки — отходы лесохимических и смолоперегонных заводов — отлично защищают дерево от влаги и загнивания.

Поиски эффективных средств защиты древесины от преждевременного разрушения, начатые в двадцатые годы, привели к созданию целой отрасли науки. «Консервирование древесины» — это учебник профессора Калниньша. По нему учатся теперь студенты и лесохозяйственники всей нашей страны.

Занимаясь этой в общем-то частной проблемой леса, Калниньш совершает открытие, делающее честь не столько химику, сколько биологу.

На лабораторном столе молодого доцента перебывали тысячи образцов древесины. Чаще всего это была латвийская сосна — главная порода родных лесов. Бруски, над которыми склонялся исследователь, попадали в лабораторию случайно, самотеком. Этот привез хуторянин из-под Орлавы — есть такое болотистое место на границе с Россией. Рыхлый, покрытый бурыми пятнами срез: дерево явно поражено коричневой гнилью.

Другой — кусок телеграфного столба — прислали из Бебрской волости, — там почвы больше глинистые. Диагноз болезни другой: бревно изъедено другим грибком — белой гнилью.

А эта сосна выросла на песчаных дюнах взморья, древесина у нее сухая, плотная. Вот из чего надо строить!

Случайные, казалось бы, факты повторяются. Похожий случай — это уже не простое совпадение, а начало некоей закономерности. Попробуем ее сформулировать. «Качество древесины, ее иммунитет, сопротивляемость к грибковым заболеваниям зависят, по-видимому, от условий, в которых росло дерево». Калниньш записывает эту мысль в дневник наблюдений.

Впрочем, наблюдение его не очень ново. Еще лесовод Г. Ф. Морозов заметил: «Северному крестьянину давно известно, что в бору-беломошнике он найдет лучший материал для смолья-подсочки, в бору-ягоднике — для постройки, в согре — бревна будут суковаты и недолговечны».

Опыт народа широко используется в практике крестьянской жизни. А практика иной раз подводит. Нужна четкая теория. Вот лес для телеграфной линии — он взят с одного и того же участка. Но часть столбов уже сгнила, а некоторые держатся как ни в чем не бывало. В чем же секрет?

Чтобы создать теорию, ученый должен заглянуть в суть явления.

Химик Калниньш входил в лес, вооруженный инструментами своей науки. Он оценивал явления сквозь линзу микроскопа, сквозь призму химического и физического анализов. Качество строевого леса — его упругость, долговечность и иные достоинства — зависит в конечном счете от химической структуры древесины. А от чего зависит эта структура? Ответить на этот вопрос и взялся ученый.

Жизнь ставила перед наукой двадцатых годов еще одну проблему. Химическим заводам, бумажным фабрикам, фармакопеям остро не хватало сырья. Нефть, газ были для химиков пока что «вещью в себе» — на них смотрели как на источник топлива. Уксусная кислота, спирт, смазочные масла, многие лекарства — все это добывалось тогда главным образом из пищевых продуктов.

Кое-что извлекали химики из лесных кладовых — канифоль, скипидар, эфирные масла. Основное сырье для лесной химии — живица, древний как лес продукт. И добывали ее так же, как в древности, подсочкой. Сделав надрез на сосне, человек подвязывал под раной жестяную кружку — карру и уходил. Кружка медленно наполнялась смолистым древесным соком — живицей. Ее собирали и отправляли на смолокурни, чтобы извлечь канифоль и скипидар.

Допотопную технологию усовершенствовал Арвид Калниньш. Он предложил вести подсочку с помощью химических стимуляторов. «Инъекция» серной кислоты в ствол дерева, как оказалось, ускоряет образование и истечение живицы.

Экспресс-метод подсочки быстро привился в лесах Латвии. Изучая особенности стимуляции, Калниньш по-новому взглянул на химическую структуру древесины. Анатомируя прежде пораженный грибком брусок, химик видел перед собой мертвое дерево, видел конец процесса, начатого болезнью. Теперь же он наблюдал за жизнью, или же, говоря строгим языком науки, за физиологией древесины, за процессом образования живицы.