Владимир Крупин - Так начиналось…

Им оказался аммиак — широко распространенный химикат. Он легко проникает во все поры только срубленного дерева при обычной температуре. Шесть суток в растворе аммиака — и сырой березовый брусок можно положить под пресс. В древесине произошли невидимые простым глазом изменения: мышцы размякли, стали клейкими. Нажим! И древесина поддается, уплотняется, лигнин растекается, заполняя все пустоты и накрепко склеивая брусок в единый монолит. Брусок стал под прессом чуть тоньше. Несколько дней сушки — и вы можете делать с ним что угодно: пилить, точить, пластифицированную древесину можно даже прокатывать!

Лесохимики прокладывают сегодня надежные пути к созданию новой отрасли индустрии и науки — химии отходов.

Их кругозор в последнее время значительно расширился. Целлюлоза — этот уникальный полимер — создается природой не только в лесу. Она роднит между собой не только еловую стружку и березовые опилки. А солома? А кукурузная кочерыжка? А подсолнечная лузга? Сделать все эти отбросы достоянием общества тоже сумели латвийские химики.

Обыкновенный спирт уже четверть века добывается из картофеля и древесины путем гидролиза. Спирт — сырье для производства каучука. XX век требует все больше резины и иных эластичных материалов.

Но целлюлоза — это не только спирт, это полимер, созданный из природного сахара — глюкозы. Академик Калниньш еще в 1946 году обратил на это внимание своих сотрудников. Открытия крупных месторождений газа и нефти он расценил по-своему.

— Синтетический спирт из газа дешев, он потеснит гидролизное производство. Допустить, чтобы горы опилок на задворках промышленности снова стали расти? Мы должны заново открыть опилки для индустрии, — сказал он тогда. — Попытаемся создать из отходов продукты, которые считаются дефицитными.

И вот на Краснодарском гидролизном заводе испытывается новая технология. Сырье — кукурузная кочерыжка и стружка. Конечный продукт — сахар и кормовые дрожжи.

Гидролизные заводы станут фабриками мяса. Одна тонна дрожжей по своим питательным качествам равна 120 тоннам кормовой свеклы. В рационе телят она заменяет 7 тонн молока!

Рижский метод гидролиза называют комплексным и еще — ступенчатым. Куда ведут эти ступеньки? К созданию все той же химии отходов.

Есть еще одно вещество, которое роднит между собой кукурузную кочерыжку, еловую стружку и куст хлопчатника. Это фурфурол — ценнейшее сырье для химического синтеза. Под руководством А. Калниньша разработан метод извлечения его из отходов лесной и хлопковой промышленности. Цепочка эта тянется дальше — через соседний институт оргсинтеза в Фергану. Соседи — академик С. А. Гиллер и его сотрудники — создали технологию производства эндоталя. Этот химикат вырабатывается теперь на Ферганском гидролизном заводе. Он получается из отходов хлопчатника и открывает дорогу на поля хлопкоуборочным комбайнам.

Химия хлопчатника — это проблема использования не только волокна, но и стебля и листьев. Это сырье для пластмасс, глюкоза, лимонная кислота, картон, заменители крахмала — словом, десятки ценнейших продуктов и товаров, которые можно и должно делать из хлопка.

Химия хлопчатника — родная сестра лесохимии.

Роднит их многое. Один источник сырья — отходы производства. Одни и те же вещества, которые получаются из этого сырья: целлюлоза, фурфурол, фуран.

О фуране надо сказать особо. Фуран — кирпич, из которого химики «строят» пластмассы, дефолианты, гербициды, каучук, лекарства и многое другое. Капрон, морозостойкая резина, искусственная плазма крови (перистоль), витамин В 6, противогипертонический препарат цикламин — это тоже фуран.

Получается он из фурфурола. А фурфурол поступает на заводы из почти неограниченных источников. Его ресурсы ежегодно возобновляются. Перечислим их еще раз: кукурузная кочерыжка, подсолнечная лузга, хлопковая шелуха, камыш, древесина, гуза-пая.

Представим себе, что все наличные ресурсы нефти, газа и другого минерального сырья для органического синтеза на Земле исчерпаны. Человечество нисколько не обеднеет, ибо ацетилен всегда можно заменить фураном!

Химия хлопчатника — родная сестра лесохимии еще и потому, что она помогает нам сохранить нетронутыми крупные лесные массивы. Древесина, из которой мы получаем фурфурол, возобновляется через 15–25–30 лет. Куст хлопчатника расцветает ежегодно.

И ресурсы здесь немалые. В 1967 году в стране собрано 5,5 миллиона тонн хлопчатника. Это 6 миллиардов метров тканей. Плюс немалые отходы: 4,5 миллиона тонн гуза-паи (стебли хлопчатника) — солидный источник экономии древесины. Гуза-пая — это миллион тонн целлюлозы на картон и бумагу. Значит, 6 тысяч гектаров леса могут ежегодно избегнуть печальной участи. За 50 лет — срок, нужный, чтобы вырос еловый лес, — это составит 300 тысяч гектаров. 3 тысячи квадратных километров — территория, на которой природа сохранится в первозданном виде.

Таковы некоторые перспективы химии хлопчатника.

Лестница органического синтеза бесконечна.

Невозможно перечислить все ее ступеньки. Даже те, что сложил своими руками латвийский ученый академик Калниньш, исчисляются десятками.

Тимирязев как-то назвал лесовода человеком завтрашнего дня.

Арвид Янович тоже человек завтрашнего дня. К судьбам русского леса он имеет прямое отношение. Ученый соединил в себе комплекс профессий: химик, лесовод, микробиолог. Правда, сам он считает себя начинающим микробиологом. Его первое открытие в этой области — штамм дрожжей «пихия рижская» для производства кормов из отходов торфа — сделано всего лишь пять лет назад. Но, как говорится, лиха беда начало.

Мы расстаемся здесь с нашим героем, чтоб поразмыслить о будущем планеты № 3. О будущем науки, от которой зависит, каким станет лик нашей Земли, науки, начала которой связаны и с именем Арвида Калниньша.

«Куда ни кинь, — писал Ленин, — на каждом шагу встречаешь задачи, которые человечество вполне в состоянии разрешить немедленно. Мешает капитализм».

Равнодушие к будущему планеты — одна из разновидностей человеческого равнодушия вообще. Но это равнодушие социально, оно являет собой болезнь, которая в разных социальных условиях проявляется по-разному.

Национальная академия наук США опубликовала недавно очень тревожный доклад. Вот о чем говорит он.

В обычную американскую семью непрерывным потоком поступают бакалейно-гастрономические товары, бытовые приборы и другие товары. Из этого дома таким же непрерывным потоком вытекают поломанные игрушки, старые безделушки, консервные банки, бутылки, картонные пакеты и жидкие отбросы. А поскольку бурно растущие города начинают смыкаться друг с другом, то не только на суше, но и в воздухе и в прибрежных водах остается все меньше и меньше мест, пригодных для удаления отбросов. Подсчитано, что к концу века более 90 процентов американцев будут жить в городах.