Роберт Сапольски - Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

И как так случилось, что Мандела и Фильюн встретились в домашней гостиной? Этому сильно поспособствовал один из главных церковных противников апартеида… Абрахам, близнец Фельюна. Братья давно разошлись, но своими полномочиями генерал не раз останавливал отряды наемных убийц, посланные к брату правыми экстремистами. Близнецы, как мы помним из главы 8, дают поучительные примеры для генетиков: в этом случае при одинаковых генах сформировались прямо противоположные политические убеждения и взгляды. Но! Одинаковые гены – и вот перед нами два ярких лидера, готовых бороться и погибать за то, что считают для себя священным.

Это исполнение можно послушать по ссылке www.youtube.com/watch?v=Ncwee9IAu8I. Сейчас гимн ЮАР представляет собой смесь двух песен, составленную на зулу, сесото и английском в равных пропорциях. И хотя гимн – вещь жизненно важная, но спеть его правильно, все время помня о переходах, стало чертовски трудно.

Я бесконечно благодарен Джошу Грину и Оуэну Джонсу за внимательнейшую вычитку этой главы.

В основе этой системы лежит идея изоляции опасных личностей от общества – делаю примечание, просто чтобы разобраться с этим раз и навсегда в начале главы.

И есть еще один вопрос, который я даже близко не затрону и который то и дело всплывает в наш просвещенный новый век: «У нас, безусловно, есть свобода воли. Нельзя утверждать, что поведение механистически детерминировано, потому что наша Вселенная не детерминирована, потому что квантовая механика…» Ух! Люди, которые раздумывали на эту тему, сразу отметят, что: а) из неопределенности квантовой механики на субатомном уровне (в чем я решительно ничего не понимаю) до столь высокоорганизованных уровней, как поведение, не дойдет никаких различимых отголосков; б) а если и дойдет, то они коснутся не столько свободы воли в поступках, сколько беспорядочности в поведении. Как выразился философ и нейробиолог Сэм Харрис, разбивший свободу воли в пух и прах, если бы квантовая механика играла какую-то заметную роль в контроле поведения, «то про каждую мысль и каждый поступок можно было сказать: “Не знаю, что на меня нашло”». Эта фраза, может, была бы и уместна, но только ваш язык и горло не смогут ее достойно изобразить, а будут беспорядочно сокращаться и выдавать на выходе бессвязную тарабарщину.

И чтобы у вас не было иллюзий по поводу отношения властей к сердобольному Вейеру, сообщу, что его книга была запрещена и католической церковью, и духовенством Реформации.

Компатибилизм – философское учение, предполагающее, что в каждый момент времени у мира есть только одно возможное будущее; его ветви – это теологический компатибилизм, согласно которому всякое событие в мире определяется Богом, и причинный детерминизм, утверждающий, что каждое событие жестко обусловлено предшествующими событиями и законами природы. Противоположная позиция – инкомпатибилизм – утверждает, что свобода воли несовместима с детерминизмом. – Прим. пер.

Здесь я благодарю замечательного студента-выпускника Тома Макфаддена за подбор материалов по делу Макнотена (теперь Том стал высококвалифицированным учителем биологии и преподает в школе, где учатся мои дети).

В этом контексте мне до безумия нравится употребление слова «реформа».

В реформированном виде закон предусматривает более строгие критерии для признания подсудимого психически больным, необходимость вынесения вердикта о душевной болезни обеими сторонами, а также запрещает психиатрам и психологам выносить какие бы то ни было заключения помимо медицинских. Видимо, незначительность законодательных сдвигов и вызвала иронию автора. – Прим. пер.

Я надеюсь, что именно так люди и думают, без дураков; в противном случае нам нужно было бы пересмотреть все, что мы знаем о функционировании общества.

Газзанига М. Кто за главного? Свобода воли с точки зрения нейробиологии. – М.: АСТ: CORPUS, 2017. – Прим. ред.

Сам я путаюсь в рассуждениях Газзаниги, мне кажется, что его заключения являются попыткой соединить мировоззрение профессионального нейробиолога с религиозным, о чем он писал в своих воспоминаниях «Истории обеих сторон мозга: Жизнь нейробиолога» (Tales from Both Sides of the Brain: A Life in Neuroscience. New York: Ecco, 2016).

Много глав назад я упоминал серию убийств «сына Сэма», совершенных в 1976–1977 гг. В 1977 г. убийца был арестован. Им оказался Дэвид Берковиц, заявивший во время следствия, что ему приказывали бесовские голоса. И принадлежали они не Сатане, не Гитлеру с Аль Капоне и Чингисханом, а… соседской собаке. Берковица приговорили к шести пожизненным срокам.

В английском варианте – это изящная игра слов «we may not have free will, but we have free won’t». – Прим. пер.

Он вообще прекрасный человек. Вместе с коллегой из Стэнфорда, профессором биоэтики и юриспруденции Хэнком Грили, мы однажды приняли участие в дебатах против Морса и одного из его сотрудников. Все прошло на редкость забавно, потому что Морс невероятно сметлив и остроумен – и на редкость страшен в споре, потому что опять же невероятно сметлив и остроумен.

Кросс-культурные психиатрические исследования выявили разницу депрессивных реакций в индивидуалистических и коллективистских культурах: у индивидуалистов, если человек в депрессии пришел к другу облегчить душу, то он будет больше говорить о своих проблемах, а у коллективистов депрессивный гость скорее станет расспрашивать друга о его проблемах и горестях.

Чтобы вы ощутили, насколько младенчески мало мы пока знаем в этой области, вот факты. В литературе для предсказания вероятности депрессии предлагается учитывать статус серотонинового транспортера + условия детства + социальный статус во взрослом возрасте. И больше ничего. А для предсказания антисоциальных хулиганских действий – нейрологический статус лобной коры + вариант дофаминового рецептора D4 + наличие или отсутствие синдрома дефицита внимания. И опять больше ничего.

Я вновь благодарю блестящую Катрину Хью – на этот раз за то, что обратила мое внимание на эту книгу.

Я написал «западной», хотя на сегодняшний день такая интерпретация распространена повсюду.

Словосочетание «worth wanting» использовано в названии книги Дэннета Elbow Room: The Varieties of Free Will Worth Wanting (1984). – Прим. пер.

Вскоре может начаться дискуссия о «машинном» принятии моральных решений – когда мы станем по-настоящему использовать самоуправляемые машины. Что делать, если такой автомобиль врежется в стену, угробив сидящего в нем пассажира, чтобы спасти пятерых пешеходов? Многие люди в принципе выступают за использование самоуправляемых машин, но хотели бы, чтобы в случае с пятью пешеходами машина приняла другое решение. Возможно, что создадут дорогие варианты машин, которые будут настроены на это другое решение, но серой массе достанутся изделия массового производства. А может, автомобиль будет принимать решение в зависимости от того, насколько часто вы станете протирать ему стекла и менять масло.