Ричард Докинз - Эгоистичный ген

Пример Auld lang syne , выбранный мной почти наугад, оказался удивительно удачным. Это связано с тем, что почти повсеместно эта песня исполняется с ошибкой – с мутацией. В наши дни припев почти всегда звучит так: For the sake of auld lang syne , тогда как Бернс на самом деле написал: For auld lang syne . Дарвинист, увлеченный идеей мемов, немедленно задумается, чем объясняется “выживаемость” вставленных слов the sake of . Помните, что нас интересуют не способы, повышающие выживание людей благодаря тому, что они исполнили песню в измененной форме. Мы стараемся понять, почему само это изменение могло оказаться способным выжить в мемофонде. Все выучивают эту песню в детстве не потому, что читают Бернса, а потому, что слышат, как ее поют в Cочельник. Вероятно, когда-то все пели ее, произнося только слова, написанные Бернсом. Добавление слов the sake of , наверное, возникло как редкая мутация. Спрашивается, почему мутация, бывшая вначале редкой, распространилась так коварно, что стала нормой в мемофонде?

Мне кажется, найти ответ несложно. Свистящее s звучит очень назойливо. Церковных певчих специально тренируют, заставляя их произносить все s как можно легче, иначе вся церковь наполнится шипением. В большом соборе бормотание священника в алтаре доносится до задних рядов нефа лишь как отдельные свистящие s . Другое согласное в sake , то есть k , слышится почти столь же отчетливо. Представьте себе, что девятнадцать человек правильно поют: For auld lang syne , а один из какого-то угла комнаты пропел с ошибкой: For the sake of auld lang syne . Ребенок, услышавший песню впервые, очень хочет присоединиться к поющим, но не уверен в словах. Хотя почти все поют: For auld lang syne , шипящее s и обрубленное k застревают в ушах ребенка, и когда дело вновь доходит до припева, он также поет: For the sake of auld lang syne . Мутантный мем приобрел еще одного носителя. Если среди присутствующих есть другие дети или взрослые, нетвердо знающие слова, в следующий раз они с большей вероятностью выберут мутантную форму припева. Это вовсе не означает, что они предпочитают мутантную форму. Они действительно не знают слов и искренне хотят выучить их. Даже если те, кто твердо сознает свою правоту, орут во весь голос: For auld lang syne (как это делаю я), в правильных словах, увы, нет выразительных согласных, и мутантный вариант, даже если он пропет негромко и робко, расслышать гораздо легче.

Сходное положение и с гимном Rule Britannia (“Правь, Британия”). Правильный текст второй строки припева таков: Britannia, rule the waves (“Британия, правь морями”). Часто, хотя и не всегда, вместо этого поют: Britannia rules the waves (“Британия правит морями”). Здесь настойчиво шипящему s мема помогает дополнительный фактор. Поэт (Джеймс Томпсон), очевидно, придавал этим словам повелительный оттенок ( Britannia, go out and rule the waves , “Британия, вперед, и правь морями”) или, возможно, сослагательный ( Let Britannia rule the waves , “Пусть Британия правит морями”), однако при поверхностном восприятии это предложение представляется изъявительным: Britannia, as a matter of fact, does rule the waves (“Британия в самом деле правит морями”). Таким образом, этот мутантный мем превосходит первоначальную форму по двум отдельным ценностям для выживания: он звучит более убедительно и его легче понять.

Окончательным судьей любой в гипотезе должен быть эксперимент. Следует найти возможность преднамеренно ввести шипящий мем в мемофонд при очень низкой частоте, а затем наблюдать, как он распространяется благодаря собственной ценности для выживания. А что если всего несколько человек начнут петь: God save s our gracious queen (“Господь спасает нашу милостивую королеву”)?

Мне совсем не хотелось бы, чтобы это было воспринято так, будто единственным критерием принятия какой-либо научной идеи служит ее “заразительность”. Ведь в конечном счете одни научные идеи бывают верны, а другие ошибочны. Их верность или ошибочность можно проверить, их логику можно критически разобрать. Это ведь не шлягеры, не религиозные течения и не прически панков. Тем не менее науке присуща своя социология и своя логика. Некоторые неудачные научные идеи могут широко распространяться, по крайней мере в течение некоторого времени. А некоторые хорошие идеи лежат без движения годами, пока, наконец, за них не ухватятся и они не завладеют воображением ученых.

Прекрасным примером спячки с последующим бурным распространением служит судьба одной из главных идей этой книги – гамильтоновской теории кин-отбора. Я счел эту теорию подходящим примером для того, чтобы проверить, можно ли измерять распространение мема путем подсчета цитирований в журналах. В первом издании я заметил, что “две его [Гамильтона] статьи, опубликованные в 1964 году, относятся к числу самых важных вкладов в социальную этологию среди когда-либо написанных работ, и я никак не мог понять, почему этологи так пренебрегают ими (его имя даже не упоминается в указателях двух главных учебников по этологии, опубликованных в 1970 году). К счастью, в последнее время появились некоторые признаки пробуждения интереса к его идеям”. Я писал это в 1976 году. Попробуем проследить за оживлением интереса к этому мему за последующее десятилетие.

“Указатель цитирования в научных изданиях” ( Science citation index ) – довольно странное издание, где можно найти ссылку на любую опубликованную статью и где сведено в таблицы (по годам) число последующих публикаций, в которых она цитировалась. Назначение “Указателя” – помочь в поисках литературы по той или иной теме. Университетские комиссии, ведающие приемом на работу, используют его как приближенный и легкий (слишком приближенный и слишком легкий) способ сопоставления научных достижений претендентов на данную должность. Подсчитывая число ссылок на работы Гамильтона по годам, начиная с 1964 года, можно приблизительно проследить за проникновением его идей в сознание биологов (рис. 1). На графике явно виден начальный латентный период. Затем в 70-е годы наблюдается резкое повышение интереса к кин-отбору, начавшееся, по-видимому, между 1973 и 1974 годами. Это повышение набирает темпы, достигает пика в 1981 году, после чего число цитирований колеблется вблизи некоторого плато.

Рис. 1 . Число цитирований работы Гамильтона (Hamilton, 1964 ) в год

Родился миф о том, что быстрое повышение интереса к кин-отбору подстегивалось книгами, выпущенными в 1975 и 1976 годах. График, где резкое повышение приходится на 1974 год, по-видимому, опровергает это. Зато имеющиеся данные можно использовать как довод в пользу другой гипотезы: мы здесь имеем дело с одной из тех идей, которые “носились в воздухе”, “чье время настало”. С этой точки зрения книги середины 70-х годов – это скорее симптомы повального увлечения, чем его первопричина.