Ричард Докинз - Эгоистичный ген

Быть может, мы действительно имеем дело с длительным, медленно начинавшимся, ускоряющимся по экспоненте повальным увлечением, зародившимся гораздо раньше. Один из способов проверить эту простую экспоненциальную гипотезу состоит в построении кумулятивного графика цитирования в логарифмическом масштабе. Любой процесс роста, при котором скорость роста пропорциональна уже достигнутым размерам, называют экспоненциальным.

Рис. 2. Логарифм кумулятивного цитирования работы Гамильтона (1964).

Типичным примером экспоненциального роста служит эпидемия: каждый больной, выдыхая вирус, заражает несколько других людей, а каждый из этих других в свою очередь таким же путем заражает еще нескольких. В результате число жертв увеличивается со все возрастающей скоростью. Характерная особенность экспоненциальной кривой состоит в том, что в логарифмическом масштабе она превращается в прямую. Такие логарифмические кривые обычно бывает удобно строить кумулятивным образом, хотя в этом нет необходимости. Если мем Гамильтона действительно распространялся подобно набирающей силу эпидемии, то все точки кумулятивного логарифмического графика должны лечь на одну прямую. Так ли это? График на рис. 2 – это и есть та прямая, которая представляет собой результат наилучшей в статистическом смысле подгонки ко всем точкам. Заметным резким ростом между 1966 и 1967 годами следует, вероятно, пренебречь как несущественным эффектом при малых значениях логарифма, который еще и усиливается логарифмическим масштабом. Для остальной части графика изображенная прямая является неплохим приближением, несмотря на то, что некоторые точки из нее выпадают. Если принять мою экспоненциальную интерпретацию, мы имеем дело с единичным всплеском интереса, начавшимся в 1967 году и продолжавшим медленно нарастать до 80-х годов. Отдельные книги и статьи следует рассматривать как симптомы и одновременно причины этого длительного процесса.

Отметим между прочим, что не следует считать такого рода возрастание чем-то тривиальным в смысле его неизбежности, Любая кумулятивная кривая, конечно, всегда возрастала бы, даже если бы частота цитирования из года в год оставалась постоянной. Но в логарифмическом масштабе она будет возрастать все медленнее, выходя на плато. Верхняя кривая на рис. 3 – это теоретическая кривая, которую мы получили бы в том случае, если бы частота цитирования была из года в год одинаковой (равной фактической средней частоте цитирования работ Гамильтона – примерно 37 в год). Эту выходящую на плато кривую можно непосредственно сравнить с прямой на рис. 2, отражающей реальные данные, из которой видно, что возрастание идет по экспоненте. Перед нами в самом деле случай ускорения возрастания, а не постоянной частоты цитирования.

Рис. 3. Сравнение “теоретической” кривой частоты цитирования работы Гамильтона с логарифмическими кривыми кумулятивного цитирования работ трех других авторов. I – теоретическая кривая, которая получилась бы, если бы частота цитирования Гамильтона была одинакова. Кривые частоты цитирования: II – Уильямса (1966), III – Триверса (1971), IV – Мейнарда Смита и Прайса (1973).

Кроме того, может появиться соблазнительная мысль, что в экспоненциальном росте есть что-то, если не неизбежное, то по крайней мере такое, чего можно было ожидать. Разве не происходит экспоненциальный рост числа научных публикаций вообще, а тем самым и возможностей для цитирования работ других авторов? Возможно, возрастает по экспоненте и число ученых. Простейший способ показать, что гамильтоновский мем – случай особый, состоит в построении аналогичного графика для каких-нибудь других работ. На рис. 3 представлены логарифмы кумулятивных частот цитирования и трех других работ (которые также оказали большое влияние на первое издание этой книги). Это книга Уильямса “Адаптация и естественный отбор” (1966), статья Триверса (1971) о реципрокном альтруизме и статья Мейнарда Смита и Прайса (1973), в которой излагается идея ЭСС. Все три кривые, совершенно очевидно, не являются экспоненциальными на всем временном интервале. Однако и для этих работ частота цитирования по годам далеко не однородна и на некоторых отрезках области определения может быть даже экспоненциальной. Например, график для работы Уильямса, построенный в логарифмическом масштабе, представляет собой приблизительно прямую, начиная примерно от 1970 года. Это позволяет предположить, что влияние этой работы также стало резко возрастать с этого момента.

Я преуменьшил влияние некоторых книг на распространение гамильтоновского мема. Тем не менее к этой небольшой попытке “мемического анализа” можно дать постскриптум, наводящий на размышления. Как и в примерах с Auld lang syne и Rule Britannia , здесь также замешана поучительная мутантная ошибка. Правильное название двух статей, опубликованных Гамильтоном в 1964 году, – “Генетическая эволюция социального поведения”. С середины и до конца 70-х годов в потоке публикаций, в том числе в “Социобиологии” и в моем “Эгоистичном гене”, эти статьи упоминались под ошибочным названием “Генетическая теория социального поведения”. Джон Седжер и Пол Харви попытались выявить момент самого первого появления этого мутантного мема, полагая, что он послужит надежным маркером, почти как радиоактивная метка, чтобы установить, как этот мем распространялся в научной литературе. Оказалось, что впервые он был использован в авторитетной книге Эдварда О. Уилсона “Социобиология”, причем были обнаружены некоторые косвенные доказательства этого предполагаемого происхождения.

Как я ни восхищаюсь книгой Уилсона (я бы хотел, чтобы люди больше читали его книгу и меньше читали о ней ), я всегда был готов ринуться в бой, услышав совершенно ошибочное предположение, что его книга оказала влияние на мою. Все же, поскольку в моей книге также содержится мутантное цитирование – “радиоактивная метка”, – дело начало принимать тревожный оборот: создавалось впечатление, что по крайней мере один мем пропутешествовал от Уилсона ко мне! Это не должно было вызвать особого удивления, поскольку “Социобиология” появилась в Англии как раз тогда, когда я заканчивал “Эгоистичный ген”, в то самое время, когда я должен был бы трудиться над библиографией. Обширная библиография Уилсона могла бы оказаться даром небес, избавив меня от долгих часов работы в библиотеке. Поэтому мое огорчение сменилось ликованием, когда я случайно напал на старую ротаторную копию библиографии, которую я давал студентам на одной из своих оксфордских лекций в 1970 году. Там значилось: “Генетическая теория социального поведения” – за целых пять лет до выхода в свет книги Уилсона. Он, очевидно, не имел возможности видеть мою библиографию, составленную в 1970 году. Не вызывает сомнений, что Уилсон и я независимо ввели один и тот же мутантный мем.