Валерий Язвицкий - Жизнь животных в рассказах и картинках по А. Брэму

В середине зимы у шимпанзе, жившего в Берлинском зоосаду, опухли шейные железы, затем последовало осложнение — воспаление легких. Доктор Мартин, лечивший эту обезьяну, рассказывает: «Я познакомился с шимпанзе в конце декабря, во время зимней непогоды. Больная обезьяна, закутавшись в свое одеяло, спокойно лежала в постели, безучастная ко всему, что происходило кругом. На лице у нее было выражение тяжелого страдания, ее мучили приступы кашля. Она с испугом отшатнулась от меня, совершенно незнакомого ей человека. Поэтому ее нельзя было в этот же день подробно исследовать. Мне удалось это сделать только в следующий визит, когда своим состраданием и дружелюбием я приобрел ее доверие. Кроме значительной опухоли по обе стороны шеи, у обезьяны было воспаление левого легкого. Мне казалось, она понимала, что опухоль мешает ей дышать. Как заболевшие крупом дети, когда им недостает воздуха, хватаются за пораженное место, так и обезьяна, когда я ее осматривал, схватив мою руку, клала ее на горло. Посоветовавшись с другим врачом, я решил, что нужно вскрыть нарыв. Это легко было решить, но трудно привести в исполнение. Наконец мы приступили к делу. Четыре человека крепко держали животное, но шимпанзе напряжением всех сил отбросил их в сторону. Он пришел в ярость и не успокоился до тех пор, пока мы не вышли за дверь. Чего нельзя было достигнуть насилием, то, к величайшему нашему удивлению, удалось сделать лаской. Успокоенный дружелюбными увещаниями и ласками, больной шимпанзе без всякого сопротивления позволил еще раз исследовать нарыв и все время умоляющим взглядом следил за моей рукой. Тогда мы отважились на операцию без наркотических средств и не связывая животного. Сидя на коленях надзирателя, обезьяна наклонила голову и осталась неподвижной в этой позе. Я быстро сделал разрез; животное при этом не дрогнуло ни одним мускулом, не издало ни одного крика».

Очень интересные наблюдения над шимпанзе были сделаны в Сухумском обезьяньем питомнике. Питомник этот устроен специально для опытов и особенно для медицинских исследований обезьян. Профессор Ю. П. Фролов так рассказывает о жизни обезьян в питомнике:

«Взрослые шимпанзе, ростом с десятилетнего ребенка, живые и подвижные, уже привыкшие к людям, только что поели из тарелок и, укутываясь одеялами, укладывались на „мертвый час“.

Обезьяны встретили нас довольно приветливо и протягивали через решетки руки. Но доверять им было преждевременно. Через несколько дней, когда мы начали опыты, нам пришлось ближе познакомиться с шимпанзе, и они показали нам свой вспыльчивый характер и свои зубы.

Работавший с нами исследователь, доктор Долин, долго ходил искусанным, пока наконец не научился укрощать обезьян ласковым обращением. Рассерженную обезьяну можно успокоить только полной неподвижностью. Видя, что человек спокоен, она перестает нападать. Если же от нападающих шимпанзе отбиваться, они приходят в еще бóльшую ярость.

Быстрота движений шимпанзе удивительна. Их почти невозможно сфотографировать, и поэтому мы применили кино. Когда обезьяна хочет достать плод, она поразительно быстро и ловко прыгает. Характер прыжков зависит от того, насколько обезьяна голодна. Обезьяна, пока испытывает сильный голод, прыгает искусно и настойчиво, но, насытившись, становится менее подвижной. Это роднит ее поведение с поведением других животных, например собаки.

Некоторые шимпанзе проявляют удивительную сообразительность. Так, например, чтобы достать высоко подвешенный плод, они вставляют одну бамбуковую палку в другую, поняв, что одной сравнительно короткой палкой до плода достать нельзя.

Интересные опыты с обезьянами проводил германский ученый Вольфганг Келлер. Он дал много интересных сведений о поведении этих животных. Мы решили расширить опыты Келлера. Мы взяли ящик с двумя клавишами. При нажиме на один из них раздавался электрический звонок, затем ящик открывался, и из него выскакивала кормушка с едой. Этот ящик, который мы назвали „обезьяньим роялем“, был установлен в клетке.

Обезьяна, нажав кнопку звонка и испугавшись звука, убегала от ящика раньше, чем появлялась кормушка с едой. Потом обезьяну охватывало любопытство. Она начинала подкрадываться к ящику и, убедившись, что он не опасен, вновь нажимала клавиш. При новом звонке обезьяна опять прыгала в дальний угол клетки. Но с каждым разом она пугалась все меньше и наконец стала брать появлявшуюся после звонка еду.

После этого настроение обезьяны круто изменилось. Она стала нажимать клавиш всей своей пятерней, и звонок непрерывно звонил. Так она приобрела новый навык добывания вкусной пищи по собственному сигналу.

Случалось, что, подойдя к „роялю“, обезьяна забывала нажать кнопку. Кормушка с пищей не появлялась. Тогда обезьяна принималась размахивать руками, бить себя кулаками в грудь, строила разные смешные рожи, теребила прутья клетки и рычала.

Мы могли постепенно увеличить трудность заданий. Но для нас важнее было сравнить поведение различных животных при опыте с нашим „роялем“. Мы брали собак, низших обезьян — мартышек, и высших — человекообразных обезьян, шимпанзе, и для сравнения ставили тот же опыт с ребенком. Оказалось, что если для образования одного и того же навыка у шимпанзе требуется, предположим, пять дней, то у низшей обезьяны — мартышки — на это же нужно примерно двенадцать дней. Чтобы привить этот навык любой домашней собаке, необходимо тридцать дней, тогда как ребенок трех-четырех лет усваивает эту же задачу в один-два урока».

Очень интересные наблюдения над молодым шимпанзе сделала в Москве Н. Н. Ладыгина-Котс. У нее почти три года, от полуторагодовалого возраста до четырех лет, жил шимпанзе по имени Иони. Ладыгина-Котс подробно записывала его поведение, шалости, игры и занятия, а потом сравнивала эти наблюдения с наблюдениями над своим маленьким сыном.

В Московский зоопарк доставили из Лондона в 1937 году десятилетнюю шимпанзе Беллу. Еще в Лондоне Беллу приучили одеваться, выполнять роль официантки в кафе, там же она научилась курить папиросы.

Вскоре после прибытия в Москву Белла сама ключом открыла запертую дверь клетки, вместе с другими шимпанзе убежала из зоопарка и забралась в помещение соседней школы.

Запертая в классе беглянка сперва села по всем правилам за парту, затем нашла мел и стала им чертить на доске.

Наконец ее благополучно вернули в зоопарк.

Белла — самая культурная обезьяна: она аккуратно пользуется носовым платком, тщательно расчесывает себе волосы гребенкой, очень хорошо и охотно ездит на велосипеде. Недавно, в 1939 году, ей исполнилось двенадцать лет.

Все опыты, произведенные с обезьянами, показывают, что они мало отличаются от других зверей. Обучить обезьяну можно многому, но толк от этого будет не очень велик: все равно обезьяны не могут заменить людей в их работе. Они не станут такими разумными существами, как человек.