Анастасия Казанцева - В интернете кто-то неправ!

Зачем спасать товарища? По-видимому, альтруистические побуждения в значительной степени подстегиваются тем, что само животное чувствует дискомфорт, когда сородичу плохо. В эксперименте с контейнерами было отмечено, что в присутствии запертой крысы свободное животное активно издает тревожные крики (человеческим ухом их не воспринять, крысы общаются в ультразвуковом диапазоне, но ученые умеют регистрировать их вокализацию с помощью приборов и отличать тревогу от радости).

В другом эксперименте мышам делали инъекцию слабого раствора уксусной кислоты в брюшину. Мне неприятно вам это сообщать, но животным было больно, и это было заметно по характеру их движений. Исследователи установили, что мыши намного сильнее скрючиваются от боли, если рядом есть другая страдающая от такой же инъекции мышь. Эффект был особенно выражен, если в эксперименте использовались не две незнакомые друг с другом мыши, а соседи по клетке [14].

Разумеется, более сложными и развитыми представлениями о хорошем и плохом обладают обезьяны. Причем не только человекообразные: один из самых впечатляющих экспериментов, касающихся морали у животных, был поставлен на капуцинах [15]. Если у вас есть под рукой интернет, то я настоятельно рекомендую прямо сейчас отложить книжку и посмотреть на ютубе видеоролик Capuchin monkeys reject unequal pay , потому что это действительно стоит увидеть, а не просто прочитать описание. Речь идет об эксперименте, в котором две самки капуцина, сидящие в соседних клетках и способные видеть друг друга, выполняют одно и то же задание: отдают экспериментатору камушки и получают награду. Но только одной обезьяне дают огурцы (которые ее вне контекста совершенно устраивают), а вторая за это же задание получает виноград. Первая участница эксперимента, осознав несправедливость, сначала выглядит крайне изумленной, но все-таки продолжает отдавать камушки — в надежде, что это какая-то ошибка. Но ей продолжают давать огурцы! А соседке продолжают давать виноград! Вскоре жертва несправедливости приходит в ярость. Вертит в руках огурец, смотрит на него, а потом с размаху швыряет его в экспериментатора, начинает трясти решетку и верещать, и спасибо, что не угрожает засудить за жестокое обращение с животными.

Чувство справедливости у овощей: огурцы не хуже винограда.

Франс де Вааль, известный американский приматолог, в лаборатории которого был выполнен этот эксперимент, в своей научно-популярной книге «Истоки морали. В поисках человеческого у приматов» называет поведение капуцинов примером справедливости первого порядка , то есть способности возмутиться, когда другому достается больше вкусненького, чем тебе. Существует и справедливость второго порядка — способность возмутиться, когда тебе несправедливо достается больше вкусненького, чем другому. Это явление довольно трудно зарегистрировать в экспериментах на животных (да и на людях, чего уж там), но де Вааль все же описывает несколько отдельных наблюдений за шимпанзе и бонобо, которые поступали именно таким образом — например, отказывались брать виноград, когда их коллегам за такое же задание доставалась обычная морковка.

Базовые представления о морали есть не только у животных, но и у маленьких детей. Карен Винн, Пол Блум и их коллеги из Центра когнитивных исследований младенцев при Йельском университете устраивают довольно сложные кукольные представления для того, чтобы выяснить, по каким признакам дети отличают хороших персонажей от плохих и насколько устойчивы их предпочтения.

Вот первая сценка. Игрушечный тигренок пытается открыть прозрачную коробку, в которой лежит погремушка. Собака в желтой футболке помогает ему, придерживает крышку, совместные действия приводят к победе. В следующем акте драмы тигренок снова пытается достать погремушку, но собака в голубой футболке ему мешает, прыгает на крышку и не дает достичь цели [71] Честно говоря, в той статье, на которую я ссылаюсь, играют три разных щенка. Тигренок взялся из научно-популярного сюжета о лаборатории Born good? Babies help unlock the origins of morality . С использованием разных животных удобнее объяснять, а на смысл это не влияет: на самом деле эксперименты происходили в разных вариантах, с разными игрушками, причем в некоторых статьях авторы просто пишут «кукольное шоу», не вдаваясь в подробности. . На все это смотрит младенец. Затем приходит экспериментатор, не знающий, какая собака была хорошей, а какая плохой, и протягивает обеих собак ребенку. Выясняется, что уже пятимесячные младенцы почти в 75% случаев протягивают руки к той собаке, которая помогала тигренку и была хорошей [16]. Более того, даже трехмесячные дети, которые пока не вполне уверенно управляют движениями рук, подолгу задерживают взгляд на хорошей собаке и мало смотрят на плохую.

Теперь усложним картину. Собака отправляется играть в мяч с двумя кроликами. Кролик в красной футболке дает собаке мяч. Кролик в зеленой футболке отнимает мяч и убегает. Как вы думаете, какого из кроликов потом выберут дети? Пятимесячные младенцы всегда (ну, примерно в 80% случаев) выбирали хорошего кролика — того, который давал собаке мячик. А вот начиная с восьми месяцев дети уже обладали достаточно хорошей памятью, чтобы для них было важно, какая именно собака участвовала в сценке. Если это была хорошая собака — та, которая прежде помогала тигренку, — то да, они выбирали кролика, давшего собаке мяч. Но вот если это была плохая собака, мешавшая тигренку, то картина резко менялась. Дети полагали, что такую собаку надо, наоборот, наказывать. И в 75% случаев они предпочитали кролика, отобравшего мяч у плохой собаки [17].

Надеюсь, я вас еще не запутала окончательно, потому что сейчас будет самая важная часть истории. В третьем эксперименте детям для начала давали выбрать, какая еда им нравится (например, крекеры или зеленые бобы). Допустим, ребенок выбрал крекеры. Теперь ему показывают двух кроликов, которые тоже пробуют еду из обеих мисок. Один кролик, пробуя крекеры, говорит: «Мммм, вкуснятина!», а о бобах отзывается неодобрительно. Второй наоборот. После этого кролик играет в мяч с двумя собаками. Одна собака дает ему мяч, вторая отбирает мяч и убегает. И после этого ребенку нужно выбрать, какая собака ему нравится.

Вы, наверное, уже догадались? Если в выступлении участвовал кролик, который любит правильную еду, — хорошей оказывалась собака, которая ему помогает. Но вот если кролик любил всякую гадость (например, бобы), то хорошей оказывалась та собака, которая отобрала у него мяч. Девятимесячные дети совершали такой выбор в 75% случаев. А дети, которым было уже 14 месяцев, совершали такой выбор в 100% случаев [18]. Все очень просто. Если кролик любит то же самое, что и мы, то это хороший кролик, его друзья — наши друзья. Если кролик не любит то, что любим мы, то это плохой кролик, и мы одобряем его врагов. Детей этому никто не учил. Просто, ну… это же очевидно! Это часть человеческой природы.