Венди Сузуки - Странная девочка, которая влюбилась в мозг. Как знание нейробиологии помогает стать привлекательнее, счастливее и лучше

Когда я рассказала Марни об этом случае и об отношениях с консьержем, которые определенно нуждались в чистке, она спросила, говорила ли я с ним о том первом дне и пыталась ли узнать, почему он был груб со мной. Нет, не говорила. Тогда Марни спросила, не была ли я излишне холодна с консьержем? Может, именно поэтому он так ко мне отнесся? Да, мое поведение действительно можно счесть холодным. Коуч заставила меня осознать, что все это время я складывала в собственной голове историю о злом консьерже, которому я не нравлюсь, – хотя именно от меня исходила холодность в общении с ним. Марни напомнила, что эти отношения – важные, их надо обязательно «почистить»: ведь консьерж представляет собой часть моего расширенного «дома». Он знал обо мне все: какую еду я покупаю в ресторане навынос, в какой химчистке чищу одежду, кто из друзей и когда бывает у меня в гостях. Часто консьержи узнают о наших романах раньше, чем лучшие подруги, потому что они всегда в курсе, кто приходит рано, а уходит поздно, и кто не уходит вообще. Марни сказала, что единственный способ навести порядок в отношениях с консьержем – рассказать ему, что я про него насочиняла, и послушать, его ответ. Она помогла мне разработать план и подобрать правильные слова.

Помню, в утро, когда «мой» консьерж дежурил, я сидела в спальне, в который раз мысленно повторяла свою «речь» – и совершенно не хотела спускаться в холл. Я испытывала то неприятное ощущение, какое бывает перед трудным экзаменом или первым выходом на сцену. Тем не менее мне как-то удалось встать на ноги и спуститься на первый этаж. Когда двери лифта открылись, я решительно двинулась к стойке дежурного и сказала слегка дрожащим голосом:

– Доброе утро… Мне надо кое-что спросить у вас. Но сначала должна сказать, что считаю весь персонал нашего дома замечательным и очень ценю вашу работу. Скоро Рождество, я чувствую себя очень неловко, потому что не поздравила вас в прошлом году. Я этого не сделала, потому что, мне кажется, вы испытываете ко мне неприязнь. Об этом я и хотела с вами поговорить.

Вот! Я сказала!

Консьерж был ошеломлен.

Через секунду, однако, он пришел в себя и принялся уверять, что не испытывает ко мне никакой неприязни. Просто он старается придерживаться с общении с жильцами «профессионального» стиля и не лезть ни в чьи дела – может, такое поведение я приняла за неприязнь? При этом он признал, что сильно отличается от других консьержей, которые любят болтать с жильцами и лезть им в душу.

Я поняла главное: он был искренне удивлен моими подозрениями в неприязненном ко мне отношении.

Я поблагодарила его за откровенность и сказала, что совершенно неправильно все поняла. И повторила, что считаю его и весь персонал дома прекрасными профессионалами, которые справляются со своими обязанностями, я с нетерпением жду возможности вознаградить всех на Рождество.

Наверное, это была не самая изысканная беседа в моей жизни, но я сделала важную вещь. Еще раз поблагодарив консьержа, я вылетела за дверь. Мчась по улице к метро, я чуть не расплакалась от облегчения: хотелось убежать как можно дальше от этого кошмарного, но зато успешного разговора.

Стоил ли он таких нервов?

Да, стоил.

Этот странный, неловкий и трудный разговор, вогнавший меня в жуткий стресс, полностью изменил наши отношения с консьержем. Теперь мы сосредоточились на позитивных взаимодействиях, и стали примерно на 300 % дружелюбнее друг к другу при встречах. Я готова была считать это своим персональным рождественским чудом.

Это всего лишь один пример того, как я приводила в порядок свои отношения с людьми. При этом я становилась все более чувствительной к «здоровью» всех личных связей в своей жизни. Передо мной стояла цель – почистить их все с помощью коуча.

Сработала ли эта стратегия в отношениях с Артом? Я поняла, что мне следует спросить себя: почему я хочу «починить» наши отношения? Потому что я люблю его и хочу провести с ним остаток жизни или мне просто нравится быть с кем-то, даже если этот человек мне не подходит? Арт был очень добр и умен – это мне нравилось. Но в образе жизни у нас с ним было очень мало общего. Самой значимой разницей было то, что у него в Нью-Йорке почти не было друзей и какой бы то ни было социальной жизни. Ему нравилось проводить время со мной, но совершенно не хотелось знакомиться с моими друзьями и подругами – а их становилось все больше. Кроме того, я не была уверена в том, что они понравятся Арту и смогут найти с ним общий язык. Он был изолирован от общества – прямо как я совсем недавно. Но ведь я сумела изменить свою жизнь, а остаться с Артом значило бы для меня вернуться к добровольной изоляции, которую я ликвидировала ценой огромных усилий. Кроме того, его не интересовала хорошая еда. Меня это задевало и лишний раз доказывало, что мы с ним не пара.

Сейчас это звучит как очевидное решение. Однако тогда мне так не казалось. Было очень нелегко – в основном потому, что я боялась: если я расстанусь с Артом, то мне уже никого не найти до конца жизни. В конце концов, обстоятельства сложились так, что решение было принято за меня: мы попросту перестали находить общий язык, и у меня остался один выход – порвать с Артом.

Если разработка нового нейробиологического курса с фитнесом стала прекрасной и увлекательной частью моего преображения, то разрыв с Артом (не менее важный для меня) был весьма болезненной частью того же процесса. Главное, что в результате я все больше осознавала себя. Может, это звучит банально, но не забывайте: последние двадцать лет я была полностью сосредоточена на науке и работе. Ценила ли я свою карьеру? Любила ли работу, которой занималась в своей лаборатории? Исследования? Книги? Да. Когда-то я поняла: если хочу полной и сбалансированной жизни, то мне надо перестроить систему «сознание – тело», сосредоточившись в основном на «телесной» части уравнения. Теперь надо было найти такой же баланс в отношениях. Я хотела от них большего. В процессе работы над собой я начала осознавать, чего на самом деле хочу в жизни. Много лет я была сосредоточена на одной цели: получить должность в университете. Я работала не покладая рук – просто любила свою работу, а все остальное откладывала в долгий ящик. Я полностью сосредоточилась на своей цели, на будущем, и почти не жила в настоящем. Теперь многое изменилось. Работы у меня по-прежнему хватало, но при этом я начала обращать внимание на собственные эмоции и желания, предпочтения и неприязни. Я жила уже не одной-единственной целью, а настоящим моментом – и не пыталась контролировать будущее.

Умение сфокусироваться на текущем моменте дали мне регулярные занятия фитнесом. Поверьте: невозможно думать о будущем в разгар серьезной, особенно целенаправленной тренировки – какими я, собственно, и занималась. Все 60 минут занятия я чувствовала себя полностью сосредоточенной на себе, на своих мыслях, чувствах и движениях. Мои тело и мозг были единым целым. Я осознавала свои ощущения по мере того, как они менялись в течение занятия, и осмысливала эмоции, приходившие ко мне во время и после тренировки – от раздражения к радости, умиротворенности, облегчению, восторгу. Я переживала своеобразную динамичную медитацию, благодаря которой могла пребывать в настоящем и переживать то, что сообщали мне мозг и тело.