Александр Марков - Эволюция человека. Книга 3. Кости, гены и культура

Впредь, говоря о моделях, мы будем пользоваться терминами “культура” и “мемофонд” как синонимами, подразумевая под тем и другим совокупность мемов, существующих в данный момент в популяции (точнее, в памяти особей, составляющих популяцию).

Группы ведь распадаются надвое по достижении пороговой численности. Чем не размножение?

Согласитесь, что рассказывать о модели TribeSim в самом конце третьего тома трехтомника “Эволюция человека” – довольно хитрый учительский приемчик с нашей стороны. Ведь сконструировать подобную модель можно бесчисленным множеством разных способов. Очень трудно, если вообще возможно, объяснить неподготовленному человеку, почему был выбран именно такой способ моделирования, а не любой другой. Но внимательному читателю, осилившему все три тома, должно быть в общем и целом понятно, откуда что взялось в модели TribeSim . Такой читатель, мы надеемся, хотя бы раз-другой испытает радость узнавания, читая описание модели.

Бессмысленные культурные традиции зачастую распространяются заодно с полезными. Антрополог Дэвид Бойд, работавший в Новой Гвинее, описал, как жители небольшой бедной деревни решили перенять у более успешных соседей их методы выращивания свиней. При этом вместе с несколькими явно полезными приемами был перенят и обычай устраивать свиньям регулярные концерты: петь для них, плясать и играть на флейтах (якобы свиньи тогда быстрее растут). Эффективность сей меры вызывает сомнения, однако весь комплекс заимствованных мемов оказал благотворное влияние на свиноводство в деревне ( Henrich, 2015).

В дальнейшем можно будет подумать и о таких поведенческих и культурных адаптациях, как способность к лидерству или организаторские таланты, о социальных нормах, предписывающих альтруистичное поведение, уважение к лидерам, умелым охотникам и опытным, знающим индивидам.

Испытали радость узнавания? Если да, всё в порядке! Если нет, можно вернуться, например, к разделу “Быстрый рост мозга в детстве – отличительная черта рода Homo ” в главе 9.

Пожалуй, надо было сделать возраст начала размножения побольше, хотя бы лет двенадцать. Но так уж получилось: мы начали экспериментировать с таким значением параметра, стали получать какие-то результаты и в итоге так и оставили размножение с шести лет. В конце концов, ясно же, что модель не может во всех мелочах копировать реальность. Возраст начала размножения никак не влияет на основные результаты и выводы.

Этот эффект должен проявляться при условии, что на выучивание одного мема размером m требуется меньше времени, чем на выучивание n мемов размером m / n . Это довольно-таки правдоподобное предположение. Например, на выучивание одного связного стихотворения длиной в сорок строк при прочих равных условиях должно уходить меньше времени, чем на запоминание десятка никак не связанных друг с другом четверостиший.

Всем крестьянам выгодно сберечь общее пастбище, однако каждому из них в отдельности выгодно пасти на нем как можно больше своего скота. Если каждый будет следовать только своим корыстным интересам, пастбище придет в негодность из-за перевыпаса.

Потому что мемы распространяются горизонтально. Если мемы, известные индивиду, не приносят ему пользы, то у него, возможно, будет меньше детей, однако это мало повлияет на распространение мемов. Ведь индивиды передают мемы не только собственным детям, но и всем другим членам группы.

Важное уточнение: речь идет вовсе не об изобретательности. Мы сейчас исходим из допущения, что мемы изобретаются спонтанно и это даже не очень зависит от интеллекта изобретателя. “Шанс изобрести очень полезный мем” в данном контексте – это вероятность того, что случайно изобретенный мем окажется очень полезным. Точно так же, когда говорят о частоте полезных мутаций, имеют в виду не способность организма нарочно вносить в свой геном полезные мутации (такой способности у организма нет), а всего лишь вероятность того, что случайная мутация случайно окажется полезной.

К этой же мысли, хотя и совершенно другим путем, подводит читателя нейробиолог Николай Кукушкин в своей книге “Хлопок одной ладонью”.

Совершенно симметричная ситуация и с полезными мутациями: чем хуже организм приспособлен к тем условиям, в которые он попал, тем выше вероятность, что случайная мутация пойдет ему на пользу.

Здесь можно было бы порассуждать о том, что научные теории соотносятся с архаичными мифами об устройстве мира примерно так же, как авторская музыка, написанная великими композиторами, с народными песнями и плясками, а “Война и мир” – с былинами о богатырях. Или как породы собак, выведенные путем сознательной селекции, с дикими видами хищных. Плоды биологической и культурной эволюции, слепых природных сил, могут быть чрезвычайно сложными и фантастически прекрасными, но все мы хорошо чувствуем разницу между ними и результатами сознательной работы выдающихся творцов (ученых, поэтов, селекционеров и так далее), живших в течение последних двух – двух с половиной тысяч лет. Похоже, в это время что-то сильно изменилось в механизмах нашего культурного развития.