Евгений Небольсин - Русская философия. Анализ истории. Том 2

Процесс пояснения этого вопроса следует вести через обоснование некоторого несогласия с одним замечанием В.Н.Лосского. Мне думается, что он не до конца понял суть вопроса, освященного Григорием Нисским. Святой Григорий утверждает, что Бог сотворил жену Адаму, чтобы сделать человека более совершенным и именно это большее совершенство в свидетельстве о Боге далее сыграло роль спасительного круга утопающему в грехопадении. Спасательный круг есть на каждом морском судне, даже если он не всегда востребован возникшими ситуациями – говорит Владимир Николаевич. Но на природе человека необходимо было выразить не достоинства совершенного тела, а то, что удерживает этот мир, не смотря на его очевидную разделенность. Нужно исповедовать любовь разделённостью, делать любовь видимой посредством разделённости – только во имя этого священного свидетельства имеет место быть разделенность в реалии. Сама Троица несет в Себе именно Это. А так получается, что человек живет не любовью, а вот этими спасительными кругами на судне, которых должно быть множество. Повторюсь, что разделенностью лучшее и полнее исповедь о том, что сокрыто – о любви, а потому и в данной сфере бытия моление Творцу происходит более качественное. Богообщение в данных условиях окружающей среды, в коих оказался человек после грехопадения, лучше выражено именно этой разделенностью (смотри 777-01-2.1 и 111-01-1.4) . В противном случае получается, что по каждой конкретной ситуации – свой специфически сложенный спасательный круг и человек возрастает в спасительных кругах, а не в любви. Что это будет такое, вместо того, чтобы совершать плавание, идти к цели? Это будет стяжание спасительных кругов для каждого конкретного случая в ущерб главному – достижению цели спасения души, в ущерб ее движения к Богу. Вне свободы от всякого ограничения невозможно подчеркнуть то, что вечно, незыблемо и сковано в бытии абсолютной святости. Свобода призвана исповедовать о Природе Божественного, а потому только свобода Адама и Евы друг от друга, и свобода Каждого из Пресвятой Троицы Друг от Друга более совершенным более всеобъемлющим образом выражает Божественную реальность – Он становится видимым, единой плотью в Боге Отце. Это Закон Сохранения единства. Точно также свобода человека от Бога призвана подчеркнуть еще одну грань Предвечного Совета. Многогранность важна своей разделенностью и бытие живого позиционируется то на одном, то на другом, то на ином бесконечном. Единым остается конечная Цель и всеобщее направление движение к Одному Центру.

1.0.-22.Точно также, народившееся население – это тоже человек, своим бытием исповедующий не о количественном факторе, а о том, что держит этот множественный и разносторонний в людях мир. То есть не форма и не принцип, и не закон и тому подобное связывает, а то что выразиться может только в свободном определении всего. Важно видеть не материю, не плоть, а то, что это все организует в гармоничную структуру. Мир должен быть пленен счастьем, радостью от близости бытия с Богом. Вот этим повелением Адаму и Еве «плодитесь и размножайтесь» Бог замыслил возрастание человека к лучшему совершенству, к большему подобию Богу, к более сильной молитве Ему через многое население, ибо Бог лучше заметен и именно вот этой кондицией множественности лиц в одном человек более всего ближе ко Творцу, более всего очевиден только тот принцип, который наиболее эффективно утверждает трудно сплачиваемый из-за своей многолюдности союз – мы лучше видим Его и более полно и плодотворно входим с Ним в общение, а потому более грандиозны плоды этого общения (Стоунхендж – один из них). Человек осознает, что телесная связь, связь благодаря взаимной выгоде или утверждённая страхом перед законом, бесконечно слабее связи, возникшей в Божественной радости каждого человека пребывающего в Нем, в Боге, в единстве с Ним, наиболее полно явленного в образе структуры сообщества одного направления к Цели, ибо сам человек – это нечто гораздо большее, чем просто телесно и умом воспринимаемое нами. Во-первых, человек – это видимая в земных реалиях конечное звено проявления солнечных процессов. Это уже больше, чем привычно зримое. С другой стороны, он есть связующее звено мира духовного и материального, то есть Бога со Вселенной и все то, что мы видим в нём стало видимым из-за грехопадения. Человек попал в эту темницу, но жизнь осталась той же, то есть без счастья и радости Царствия Небесного оная не возможна. Только теперь эта радость дается человеку дозами, по чуть-чуть, несущий только один образ Богородицы Девы Марии.

Это тоже образ пребывания человека вне мира сего, образ экстаза причем только в единстве с Творцом, то есть человек – это многогранный процесс межличностного общения личности человека с Личностью Бога. Самый первый акт выхода из себя, происходящий ещё в Раю (речь идет о сотворении Евы Богом из внутреннего мира Адама) обрел самые различные многогранности выражения, но так и остался центральным и определяющим моментом в окружающем нас космосе. Бог показал направление возрастания для большего подобия Ему. До этого первый человек в экстазе отдавался сам Творцу без остатка в ущерб себе самому. А теперь, Бог ему указует путь иной – не вверх, а вниз. Сохраняя прежнее единство с Богом, оставаясь на Предвечном Совете Троицы в пределах Замысла Его, включать в богообщение ближнего своего, а затем и всю Богом данную ему Вселенную. Мы видим образ экстаза иной и именно сие ляжет в основу бытия Закона Сохранения человека во Царствии Небесном, который явлен перед нами во множественностях проявления. Только эта связь между людьми сообщества в данной реалии делает структуру общественных отношений самой устойчивой.

Данное качество природы неизбежно выделяло людей из вселенной в том же принципе прообраза выхода из себя для общения на Предвечном Совете, что не давало слиться с флорой и фауной. Человек также не слился и с миром материи и, постепенно в процессе эволюции, все более и более сильно выходит из него в прообразе экстаза и идет впереди Вселенной к Богу, увлекая ее за собой. Это не результат эволюционного становления материи, а как раз бытие вне эволюционных процессов, вне борьбы противоположностей, то есть сие есть изначальный естественный порядок вещей. Человек пребывая в том же Замысле о себе, то есть пребывая в радости Царствия Небесного, зовет за собой к счастью всю окружающую Вселенную, влечет ее за собой, делится своим счастьем из-за любви своей к миру. Человек тянет туда всю тварь, предварительно приняв ее образ по грехопадении и преобразив ее в образ Божий привычно созерцаемого ныне человека.

До первородного греха человека образ непосредственного межличностного общения был тот же, но только не имел формы разделенности (оная в богообщении просто не востребована и даже мешает), которая привычна для сферы нашего поражённого грехом восприятия. Точнее формы вообще не могло быть, ибо единение происходит не благодаря форме и не формой, а внутренними мирами этих форм. Если единство сущностное имеет место быть, то различие форм не играет роли. Если нет сущностного единства, то и формальное единство невозможно. Форма сама по себе следует за тем, что творится во внутреннем мире и неизбежно выражает его бытие в данной сфере формальных взаимодействий. Поэтому вне этой сферы, в кою мы попали после грехопадения, не востребованы были «кожаные ризы», как защита радости, как внешнее оформление внутреннего мира людей. Человек тогда был внутренним для нас современных миром и видел не внешнее формальное обличие, а чисто внутренний мир и этим своим внутренним миром пребывал в общении с Творцом. Таким образом, следует сказать очень важное. Вне сущности нет форм, то есть в реалии форма вне сущности не возникнет. Сама по себе форма имеет только одно сущностное наполнение и только одной полярности. И в сущности мы все едины, но так как присутствие сущности предполагает эволюционное становление, то различаемся мы направлением этого эволюционного усложнения формы. Хотя подобие Ему в форме тоже имеет значение для богообщения, ибо дискомфорт в единстве с Богом – это тоже уничижение богообщения.