Небольсин Анатольевич - Русская философия. Анализ истории. Том 2. Часть 2

6. Человек – воплощенное счастье.

Если счастье является естеством жизни, то в течении множества веков этот момент неизбежно должен многообразно выразиться на природе человека во всех гранях проявления его естества. Причем, это неизбежно должно дать нам ответ на главенствующий вопрос о смерти – о том, какова её реальность. Если это так, то пусть сама физиология наша расскажет нам о том, кто мы есть.

Прежде чем вести об этом речь, следует подготовить читателя. А потому сделаем некоторое пояснение, для того, чтобы более чётко понимать природу чувств. Изначально, следовало бы сказать, что природа человека многогранная и несёт в себе множество оттенков. Человек жаждет быть вечно, жаждет любить и быть любимым, жаждет быть счастлив. Человек имеет возможность видеть и познавать окружающую его Вселенную. Человек стремится к совершенству, к чистоте, к стабильности. И так далее. По слову Григория Богослова, Бог вместе со Своим Дыханием вдунул «частицу Своего Божества – благодать, которая с самого начала в душе присутствовала, давая ей способность воспринимать и усваивать эту обожающую её энергию». Это было сделано Богом для того, чтобы созерцая мир через призму этой самой частицы Его Божества, человек мог видеть Творца своего в непосредственном общении и тем самым, обладая сотворенной природой влечь за собой Вселенную во Царствие Небесное, а также, пребывая в непосредственном богообщении, быть проводником Божьих энергий из Царствия Небесного – уверенно исполнить своё призвание по учению святого Максима Исповедника: человек, являясь с Богом опосредовано вдунутой частицы Его Божества в единстве и тождестве стяжанием благодати, смог бы «соединить любовью природу тварную с природой нетварной». После грехопадения первого человека способность его видеть Бога не утрачена, ибо частица, вдунутая во время творения в человека остается пребывать на нашей природе. Только видим мы Творца в Его творениях – в природе, а потому изменилось и само богообщение – теперь мы пребываем с Ним в отношениях также через множественные посредники – носители Его энергий. А потому нам дано чувственно распознавать только то, что несет в себе Божественное, что способствует нашему движению к совершенству, к чистоте, к стабильности. Мы чувствуем все то, что несет в себе Божественное и при этом движется к Нему. Это видно из нашего примера, в котором река воспринимается голубой лентой только потому, что в ней происходит постоянное движение вод к океану. Нет движения – река исчезнет. В этом же контексте распознается весь остальной мир.

Ведь сама по себе природа – это «реальность в становлении», то есть совершенна только лишь «в этой способности приобщаться к Богу, все более и более прилепляться к полноте Божества»⁴⁴ причем опосредовано только человека, а точнее образа человеческого пути движения к Богу в развитии становления до образа Бога, ибо, в противном случае, для нас совершенство природы оказалось бы чуждой, а потому не воспринимаемой. Чтобы адекватно принять учение святых отцов, необходимо сначала увидеть в самом себе эту частицу Божественного с помощью того набора инструментов, который считается общепризнанным и научно обоснованным для познания мира. Исходя из этого перед нами встает вопрос о познании самого себя, чтобы познать Вселенную.

а) Почему Бог не познаваем? Потому что обладает свойством абсолютного постоянства. Опять же случай с зайцем, который сливается с окружающей средой и, пока он не движется, он не заметен. Следовательно, чувство – это всё то в нашем естестве, что распознает движение, перемену, изменение⁴⁴. А следовательно, природа наших чувств наделена постоянством, относительно которого мы видим только лишь непостоянство, лишь все относительное во Вселенной. Бог абсолютно постоянен, а поэтому нами не распознаваемый. Следовательно, мы чувствуем то, где живём, а именно солнечный свет, излучение тепла и многое иное, только лишь потому, что земная жизнь в том её состоянии, в каком оная оказалась после отпадения Адама и Евы из Рая – не есть естественная среда обитания человека, в которой мы созерцаем мир с поражением грехом. В противном случае, мы бы не могли чувствовать все то, что есть от Бога, как не можем воспринимать белое, не ведая о черном. Итак, изначально, мы чувствуем только то, что несет в себе Божественное, имеет к Нему причастие – мы видим Бога в Его проявлении в естественном для нас бытии, несущем воспаление первородным грехом Адама.

б) Земля проклята за первородный грех Адама. Рай, как счастье, как естественная среда обитания, оказывается вне чувственной во грехе природы – вместо счастья мы чувствуем и помним только наше же подобие – несчастье. Также нужно сказать о ещё одной грани Бога. Он абсолютно добр, а добро мы не ценим, а потому и не видим Его. Но видим только то, что уже наделённым Им было. Мы видим все это только потому, что сами этим наделены. На общей схеме жизни, которую представили в виде палки в положении равновесия, этот момент представлен следующим образом. Палка, выведенная из положения равновесия, начинает свое падение, тем самым свидетельствуя о том, что некогда оная была в положении, от которого оная начала своё падение – в равновесии. Мы своей воспаленной грехом природой видим только конечное – падение палки, её возникшую из небытия, распознаваемого воспаленной грехом, то есть из неоткуда энергию, ибо оное нами логически предсказуемое, как подчиняющееся закону физики. То есть естественное подобие падшей природе органов чувств человека, в то время как процесс становления никакой логике вещей не поддается и не подчиняется тем законам, по которым происходит падение палки. Просто распознаваемое падение палки – это одно инобытие, а становление – тоже инобытие, но иного по природе вещей. Каждая из этих реалий, соответствующих своему инобытию, присутствуют в природе человека, а потому Божественное явленное в разных инобытийных сферах распознаются разными инструментами. Таким образом, человек, делающий добро должен сразу быть готовым к тому, что никто это не заметит. Люди к хорошему быстро привыкают и принимают как должное, и в то же время помнят зло. Именно по этой же причине космический вакуум, до предела наполненный устойчивой Божественной Природой и красотами Её, визуально представлен нам пустотой. Хотя даёт нам свидетельство о Боге только лишь в некоторых точках, в которых, к сожалению, уже происходит то, что оказывается в пределах распознания природой с грехом, то есть ядерный (и скорее всего ещё более внутренний) распад⁴⁵ устойчивости и равновесия. Таким образом, свидетельство о Боге распадающейся материей выражается также как падающая из положения вертикального равновесия палка свидетельствует о том, что у палки было состояние равновесия или даже свидетельствует о том, что эту палку в состояние равновесия что-то привело или удерживало. Распад есть распад, какой бы сверхмощной силой он не обладал, он остается всё равно распадом. Просто природа у нас такая, поражённая грехом, опосредовано которой мы можем видеть только зло, помним только зло и ищем тоже только зло и ради себя убиваем живое – просто по-другому жить, обладая такой падшей природой во грехе, невозможно.