Михай Орсаг - Заводи кого угодно, только НЕ КРОКОДИЛА!

Однажды утром он сбежал из клетки и укрылся в кафельной печке. Ему так понравилось новое убежище, что он с тех пор вообще не показывался оттуда, если я в это время находился в комнате. Хомяк совсем одичал. По вечерам я оставлял для него корм у печки, к утру еда исчезала. Мне ни разу не удавалось заметить, когда он выходит из своего укрытия, и я постепенно стал забывать, что в комнате помимо прочих обитателей живет хомяк.

Был у меня забавный желтый волнистый попугай, который подражал пению других иноземных птиц, поскольку среди них вырос. Как-то утром я, еще не окончательно проснувшись, но тем не менее второпях принялся кормить своих птиц. Машинально сунул еду-питье и в клетку попугая; лишь занявшись очередным пернатым питомцем, я оглянулся назад и с изумлением увидел, что клетка, стоявшая на верхней полке металлического стеллажа, — пустая! Попугайчика и след простыл. Мне вспомнилось, что накануне некий посетитель долгое время дожидался меня и при этом находился в комнате один. Невольно в душе шевельнулось неприятное чувство: неужели этот человек прихватил моего попугая? На следующий день, при очередном кормлении, дойдя до клетки с лазоревкой, я обнаружил, что она тоже опустела. Как и клетка с попугаем, она стояла на высокой подставке, Я осмотрелся повнимательней и, увидев несколько перьев, тут-то и вспомнил про хомяка. Заглянул в печку: там грудой лежали перья попугая и лазоревки. Вот уж никогда бы не подумал, что такой неуклюжий на вид зверек способен с легкостью лазать по верхам! Поймав жертву, хомяк уносил ее в печку и там расправлялся с нею. Несколько вечеров подряд я охотился за маленьким разбойником и наконец застал его врасплох на довольно большом расстоянии от спасительной печки. Набросив на хомяка тряпку, я поймал его, отвез в «наказание» в пригород Буды и там выпустил у ячменного поля. А на прощание сделал несколько удачных цветных слайдов.

Как-то я получил в подарок две пары карликовых полосатых хомяков. По коллекции шкурок, хранящейся в зоологическом отделе Музея природоведения, мы определили их как Cricetulus barabensis griseus.

Эти серые, украшенные черной полосой посреди спины зверьки величиной с лесную мышь обитают в Забайкалье, Монголии и Северном Китае. Полученные мною животные были молодые, поэтому их пол можно было определить по расстоянию между анальным и мочеиспускательным отверстиям — у самок они расположены очень близко друг к другу, а у самцов гораздо дальше. Этот метод определения применим для всех грызунов (яички у самцов заметны лишь в период спаривания).

У половозрелых хомяков господствует матриархат. После спаривания самки нещадно преследуют самцов; нередко приходится наблюдать, как самка с резким писком бросается на самца. В лучшем случае самки обгрызут им хвосты, но частенько самцы даже погибают от полученных укусов. Поэтому после спаривания рекомендуется разлучать их. При разнообразном питании (фрукты, морковь, салат, овсяные хлопья, всевозможные семена, витамины и фосфат кальция) хомяки очень быстро размножаются. Период беременности у них, как и у других видов хомяков, составляет 16-19 дней. Детеныши (как правило, их бывает 4-8) через три недели становятся вполне самостоятельными. Сено, используемое в качестве материала для гнезда, самка перед родами измельчает на тончайшие волокна и делает гнездо, закрытое сверху. Малыши с такой силой присасываются к матери, что она тащит их на себе, если вдруг поспешно вылезает из гнезда.

Несмотря на то что я постоянно раздаривал молодых животных, мое хомяковое хозяйство вскоре очень разрослось и в стеклянном террариуме длиной чуть больше метра ютилось свыше 50 взрослых особей. Самцов даже издали легко было отличить, поскольку самки у каждого обгрызли хвосты: у кого — напрочь, а у кого — наполовину. Беременных самок я вначале отселял на время родов в специально отведенный небольшой аквариум, но позднее оставлял их в «общежитии», где они и растили свое потомство. (Правда, в таких случаях матери вели себя агрессивнее обычного.) Террариум, в котором содержались хомяки, достигал в высоту примерно 40 сантиметров и не был ничем закрыт сверху, так как мне казалось, что через стеклянную стенку такой высоты им не перелезть. Однако нескольким хомякам все-таки удалось выпрыгнуть, и, когда я обнаружил это, они по вечерам носились взад-вперед по комнате уже не одни, а с подрастающими детенышами. Одичавшие зверьки прогрызли дыру в стене и регулярно наведывались за пропитанием к птичьим клеткам. Однажды вечером я долгое время наблюдал, как зяблик и хомяк ели из одной миски. К дневному рациону птиц, кормящихся зерном, я вынужден был сделать надбавку в расчете на хомяков; иначе полосатые грабители подбирали все подчистую, в особенности в тех клетках, что стояли пониже. Я внезапно слег с воспалением легких и, уходя в больницу, раздарил всех своих хомяков. Но избавиться от сбежавших мне не удалось: они по-прежнему продолжали размножаться. Заряжая капканы кусочком яблока, мы несколько недель охотились за ними, пытаясь выловить их живьем. Когда число отловленных зверьков перевалило за 20 и на протяжении нескольких недель ни один хомяк не попался в капкан, я решил было, что наконец избавился от них. И все же, когда я стал снимать капканы, то обнаружил в них самца и самочку, которые по сей день живы и благополучно плодятся-размножаются.

Так иногда называют тушканчика, который и впрямь умеет прыгать, хотя не слишком похож на мышь. Этих симпатичных зверьков, в отличие от мышей и крыс, не назовешь серыми; у них большие круглые глаза, они ходят на задних лапках, опираясь на длинный хвост с кисточкой на конце.

Первую свою пару тушканчиков я приобрел за 200 форинтов. Их видовую принадлежность мне удалось определить лишь через несколько недель все в том же зоологическом отделе Музея природоведения: большой египетский тушканчик (Jaculus orientalis), распространенный в Марокко, Алжире, Ливии, Тунисе и Египте. На то время, пока мы заключали сделку, владелец тушканчиков решил выпустить их в бетонное кольцо высотой 1 метр, но едва первый из них коснулся земли, как в тот же миг одним скачком и выпрыгнул наружу, припустив так, что даже не видно было, когда он отталкивается лапками. Впечатление было такое, будто на высоте 60-70 сантиметров над землей летит птица. Лишь благодаря случайности нам удалось поймать проворного зверька.

Дома я почти каждый вечер выпускал тушканчиков из террариума, прикрытого сверху проволочной сеткой, и они часами носились по комнате. Гоняясь друг за другом, они часто оборачивались один к другому и соприкасались головами. Я не раз замечал, как они что-то разгребают под шкафом — то ли порошок, то ли пыль, — но оценить их деятельность в полную меру смог гораздо позже, при переезде на новую квартиру. Во многих местах в стене были прогрызены такие дыры, что в них можно было засунуть сразу два кулака.