Борис Диденко - Цивилизация каннибаллов

Поверхность Земного шара покрылась антропосферой — системой замкнутых этносов, взаимообособленных человеческих сообществ, каждый из которых пользовался своим собственным языком, как средством самозащиты с помощью непонимания и безошибочного выделения чужаков, всегда потенциально опасных. Отголоски этой древней защиты людских этносов при помощи языкового обособления прослеживаются в наличии современных жаргонов (арго) у многих социальных групп и слоев, а также — в тайных эзотерических организациях с конспиративными формами общения.

И наоборот, в географических областях с уплотненным населением и повышенным агрессивным межобщинным настроем одновременно возникает, развивается и поддерживается также и рознь лингвистическая, при которой чужая речь взаимно считается "тарабарщиной". Свое наречие в каждой деревне Новой Гвинеи, сотни языков на Кавказе, десятки диалектов в странах Западной Европы, взаимовысмеивающие областные говоры России, Украины.

Дисперсия человечества завершилась неустойчивой стабильностью, состоянием "недоброжелательной общительности" в отношениях между людьми, "квазимиролюбивости" [2] Мартинас Ичас, "О природе живого: механизмы и смысл". М., 1994. и враждой между группами. Началась человеческая "история": общеизвестное нагромождение фактов бессмысленных чудовищных взаимоистреблений и жуткой череды непрекращающегося насилия людей друг над другом. Началось — принявшее затем лавинообразный характер — изготовление и усовершенствование орудий убийства со смежным подпроизводством "остроумных" приспособлений для пыток и истязаний.

Природа оказалась беззащитной перед вооруженным человеком. В свою очередь человек выявил себя совершенно неспособным к "разумному", осмотрительному использованию так трагически "свалившегося на его голову" рассудка. Он по-прежнему шел окольным, недомысленным путем проб и ошибок, в основном — страшных и дорого обходящихся и ему и Природе. Самым же зловещим симптомом недоумия человечества является полное игнорирование им горьких и страшных уроков собственной истории, главный из которых, как известно, состоит в том, что уроки эти никого и ничему не научили.

Адельфофагия, выполнив роль детонатора взрывоподобного становления рассудка, а с ним — и агрессивности, "повышающе" трансформировалась в изобретательную и хитроумную, свирепую и беспощадную охоту за чужаками и соседями. Это стало своего рода "подсобным хозяйством": так, еще с сотни полторы лет тому назад негритянские племена использовали в качестве боевого клича не какое-нибудь там "цивилизованное" "Виват!" или "Банзай!" "высокоразвитых культурных народов", а простой и наглядный призыв — приглашение к потенциальной трапезе: "Мясо!".

Возникло также и ритуальное оформление каннибализма. Во многих местах появляются "хобби" по типу "охоты за головами". Европейские первооткрыватели застают за всеми этими "увлекательными" занятиями народы Африки, Америки, Австралии, Океании, Новой Гвинеи, Индонезии. Да и те же, считающиеся вроде бы как и цивилизованными, японцы во время Второй мировой войны поедали сырую печень, вырезаемую ими у пленных американцев. Лишь с пару десятков лет тому назад в Папуа Новая Гвинея был принят, наконец-то, закон, запрещающий "древний народный обычай" поедания мозга у умерших соплеменников. В тропической Африке "новейшие" адельфо-гурманы разрывают свежие могилы и "лакомятся" трупами; в тамошних "краеведческих музеях" можно увидеть страшные крючья, с помощью которых члены тайных обществ <���людей-львов> и <���людей-тигров> разрывают пойманную жертву на части и пожирают ее [3] Бруно Оля, "Боги Тропической Африки". М., 1977. .

Трансформировались и межвидовые отношения. Большинство этносов имело в своем составе представителей хищных видов, и агрессивность палеоантропов и суггесторов переместиилась на соседние этнические группы. Ежедневная же их потребность в насилии (их "дежурное зло") сублимировалось в удовлетворение атрибутами жестокой власти, так что доставалось и "своим". Причем эта жестокость нередко доходила до степени, опасной для всего сообщества. Достаточно будет упомянуть вождя африканской общности киломбо, поднимавшегося со своего трона одним-единственным способом: опираясь на ножи, всаживаемые в спины двух своих "верноподданных" [4] Бруно Оля, "Боги Тропической Африки". М., 1977. .

Появившиеся вожди и их приспешники — это всегда палеоантропы (суперанималы, неотроглодиты) и суггесторы. Любая иная видовая принадлежность властителей, как правило, делала подобную властную структуру неустойчивой и недолговременной. По мере увеличения числа и численности сообществ росло и количество представителей стоящей над обществом власти: деспоты, короли, сатрапы и т. д.

Основная масса суггесторов пошла по пути приспособленчества и обмана, их <���профессиональной ориентацией> стали торговля чужим трудом, казнокрадство, мошенничество, политический карьеризм и т. д. Макиавеллизм — наиболее полное воплощение их жизненной позиции.

Тем хищным гоминидам, которым не хватало места в официальных общественных иерархиях, поневоле приходилось становиться антиобщественными элементами. Это — мятежники, разбойники, гангстеры, революционеры, <���воры в законе> и т. п. смертоубийственная братия.

Диффузный вид составил аморфную массу, легко поддающуюся любой актуальной агитации. Этот вид людей в разные времена и в различных частях Земли именовался по-разному, но всегда и везде — одинаково уничижительно. И чернь, и быдло, и толпа, и массы, и, наконец, народ (семантически и этимологически что-то близкое к животноводческому термину <���приплод>), с добавочным использованием откровенно селекционной терминологии: простонародье, простолюдины.

К сожалению, этот вид людей обладает прискорбно гипертрофированной конформностью. Из этого обстоятельства и вытекает определение этого вида, как <���диффузного>, т. е. допускающего проникновение в себя чего угодно, да и сам он способен проникнуть, <���диффундировать> во что ни попадя. Брат может пойти на брата, сын — поднять руку на отца, и наоборот, папаня — представитель <���мудрого народа> — в состоянии под горячую руку <���порубать> своих чад и наследников. Все это — в зависимости от тех установок и лозунгов, которыми на текущий момент снабдили <���народные массы> дежурные сильные мира сего — грызущиеся между собой насмерть, за власть и деньги, хищные гоминиды.

Неоантропы преимущественно имеют дело с Природой, занимаются наукой, техникой, духовными поисками и находятся всегда в состоянии интеллектуального отстранения от окружающей их <���мировой грызни>. В прошлом именно такие люди могли быть святыми, пророками: Это — и многие ученые, философы: Познание Мира и себя стало для них путеводной звездой. Но в большинстве своем — это честные, не тщеславные люди: <���истинно великие люди проходят по жизни незаметно>. И нравственный прогресс осуществляется именно посредством неброской деятельности таких людей, признающих Высший Смысл Мира (или же — относящихся к жизни с тихой грустью), а отнюдь — не усилиями властолюбивой, мстительной, злобно-веселящейся хищной сволочи.