Альфред Уоллес - Тропическая природа

Ветвь хлебного дерева Artocarpus incisifolia с плодами

Но, несмотря на смерть своего хозяина, она не терпит сколько-нибудь существенного вреда: она опять начинает пускать побеги до тех пор, пока снова не найдет себе опоры, и тогда уже по другому дереву поднимается вверх и по-прежнему покрывается цветами и листьями. С течением времени старый ствол сгнивает окончательно, и лиана в виде спутанных извивов остается лежать на земле. Часто падают только ветви и увлекают за собой обрывки лиан, уже прочно укрепившихся на соседнем дереве; в других случаях падающее дерево задерживается соседним стволом, которым лиана и пользуется теперь вместо своей прежней опоры для достижения более светлых ярусов леса. Если вследствие падения какого-нибудь сука лиана остается свободно висеть в воздухе, то, раскачиваемая ветром, она может зацепиться за какое-нибудь находящееся в пределе ее качания дерево, и тогда она образует фестон, перекинутый с одного дерева на другое. После многократного повторения таких переползаний с дерева на дерево лиана может удалиться очень далеко от своего первого хозяина, несколько раз всползая к вершинам деревьев и обратно на землю. Только так можно объяснить удивительную, как будто подчиненную каким-то странным капризам прихотливость извивов этих растений по деревьям и дикую неразбериху их крепких перепутанных сплетений.

Различная длина, толщина, крепость и гибкость лиан дают туземцам возможность употреблять их различным образом. Почти все веревочные изделия плетутся из лиан. Некоторые лианы долго не гниют в воде и поэтому обыкновенно употребляются на канаты, бечевки для крепления рыболовных мережек и деревянных якорей, употребляемых на Востоке. Обшивка лодок и даже порядочной величины парусных судов часто скрепляется исключительно посредством таких канатов, очень искусно прикручиваемых к внутренним шпангоутам. При постройке более или менее сносных домов употребляются гладкие, ровные сорта лиан, которыми можно очень прочно, изящно и симметрично связывать балки и стропила; такой именно способ в ходу у туземцев амазонских лесов. Для плетения особо прочных корзин также употребляются различные лианы. Вообще почти везде, где мы нуждаемся в веревке или цепи, житель тропических стран прибегает к помощи одной из бесчисленных естественных лесных веревок, пользоваться которыми для различных целей научил его долгий опыт. Одни лианы нежны и гладки, другие чрезвычайно гибки, так что их можно связывать в узлы и петли; некоторые особенно хорошо сопротивляются гниению в морской воде, другие – в пресной; существуют лианы, не боящиеся огня и дыма, многие пропитаны горечью или же по какой-нибудь другой причине не трогаются вредными насекомыми.

Кроме этих различных деревьев и лиан, составляющих главный элемент экваториального леса и определяющих его общий характер, можно найти известные формы растений, которые всегда более или менее налицо; местами они встречаются в изобилии, местами реже, и ими тропические леса заметно отличаются от северных. Я разумею различные сорта пальм, папоротников, различные виды имбиря, дикие бананы, арумы, орхидеи и бамбуки.

Под соответствующими заголовками я вкратце опишу участие каждого из этих растений в образовании общей физиономии экваториального леса.

Хотя пальмы растут и во всех тропических странах, а некоторые виды заходят даже в более теплые районы умеренного пояса, их количество и разнообразие так подавляюще велико в описываемых нами странах, что пальмы смело можно считать наиболее типичными формами растительности экваториальной зоны. Однако они распространены далеко не повсеместно, и можно пройти лесом много миль, не встретив ни одной пальмы. В других местностях они попадаются в изобилии, отчасти в качестве подлеска высокоствольных лесов, отчасти на болотистых равнинах или, наконец, по горным склонам, где они часто возвышаются над другими деревьями. Особенно импозантны и красивы пальмы на берегах рек; они грациозно склоняются над поверхностью воды; ветерок играет их изящной листвой, а стволы часто разукрашены свешивающимися лианами.

Пальмы отличаются своим цилиндрическим стволом, увенчанным шапкой широких жестковатых листьев. Рост их колеблется от нескольких футов до размеров наиболее высоких лесных деревьев; некоторые совершенно не имеют ствола, состоя только из венца расходящихся перистых листьев, но у большинства ствол кажется тонким и стройным в сравнении с высотой. У некоторых, маленьких видов ствол не толще карандаша при высоте в 5 или 6 футов; наоборот, огромная Mauritia с берегов Амазонки имеет ствол по крайней мере в 2 фута в поперечнике при высоте более чем 100 футов. Есть виды, достигающие около 200 футов высоты; так, Гумбольдт рассказывает, что в Южной Америке измерял пальму, высота которой оказалась равной 192 английским футам. Листья пальм часто чрезвычайно велики. У Manicaria saccifera, растущей в Пара, они достигают 30 футов длины и 4–5 футов ширины; притом они не перисты, а цельнокрайны и чрезвычайно жестки. Перистые же листья часто еще гораздо длиннее; например, у Raphia taedigera и Maximiliana regia они нередко имеют более 40 футов в длину. Веерообразные листья других пальм имеют в поперечнике до 12 футов. Стволы пальм временами гладки и более или менее кольчаты, но часто густо усажены шипами, достигающими 8 дюймов длины. У многих видов увядающие листья осыпаются, оставляя на своем месте гладкий рубец; но в большинстве случаев они остаются, сгнивают очень медленно и под конец образуют мочалистую массу, торчащую вверху ствола. Эта гниющая масса представляет собой чудесную почву для папоротников, орхидей и других полупаразитических растений, своим присутствием украшающих образование, которое иначе было бы очень непривлекательно. [23]Листовые влагалища иногда измочаливаются, становясь похожими то на грубую ткань, то на конский хвост. Отдельные цветки невелики, но соединяются в длинные колосья или кисти; плоды нередко соединяются в красивые чешуйчатые грозди, иногда настолько огромные и тяжелые, что поднять их не под силу даже крепкому человеку. Весьма любопытны лазящие виды пальм; их упругие, стройные, тернистые стволы поднимаются, цепляясь крючкообразными срединными жилками своих листьев за вершины высочайших деревьев леса, и образуют над ними еще элегантную пирамиду из листьев и цветов. В Америке главнейшая пальма такого рода – Desmoncus, на Востоке – Calamus; последний представляет собой всем известный «раттан», из коего у нас плетут сидения для стульев; настоящее малайское название его «ротанг». Эти ротанговые пальмы – самые большие и замечательные из всех лазящих пальм. Они очень обычны в более сухих экваториальных лесах; на одном лишь Малайском архипелаге их известно более 60 видов. Ствол их, очищенный от колючек и листьев, бывает толщиной с перо, бывает и в руку. Там, где их много, лес почти непроходим; переплетаясь и перепутываясь самыми фантастическими петлями, пальмы ротанг лежат на земле, фестонами перекидываются с дерева на дерево, с ветки на ветку, то внезапно свободно поднимаясь вверх, к верхней границе леса, то бесконечными змеями извиваясь сквозь чащу кустарников. Они должны достигать просто невероятного возраста, и рост их, по-видимому, почти беспределен; говорят, что находили экземпляры ротанга в 600, даже в 1 000 футов длиной и, если это правда, то ротанг без сомнения является длиннейшим из растений. Каким образом достигается такая колоссальная длина, такое разнообразие извивов, я уже разъяснял в общем описании лиан. Благодаря своей чрезвычайной гибкости и расщепляемости ротанг на своей родине повсеместно идет на канатные изделия предпочтительно перед всеми прочими лианами; огромное количество его ежегодно экспортируется во все страны света.