Альфред Уоллес - Тропическая природа

Ароматы цветков способствуют привлечению насекомых наравне с их цветом, и поэтому можно предугадать, что недостатку окраски должен сопутствовать и недостаток аромата. На мой запрос, обращенный к моему другу сэру Джозефу Гукеру, он мне ответил, что новозеландская флора в общем столь же бедна хорошо пахнущими, как и красивыми цветками. Наблюдается ли то же самое и на других островах, я не мог добиться, но мы можем это предполагать со значительной долей вероятности в местностях, где, как на островах Галапагос, окраска цветков так поразительно бледна. Здесь следует коснуться также другого вопроса – о происхождении и значении пахучих железок на листьях. Сэр Джозеф Гукер сообщил мне, что новозеландским растениям недостает не только ароматных и ярких цветков, но и душистых листьев. Это навело меня на мысль, что последние могут служить вспомогательным средством привлечения насекомых, хотя все же трудно понять, как это может происходить. Можно предположить, что в данном случае к специальной приманке цветков присоединяется более общее средство привлечения и что здесь играют роль и личинки, которые потом, став готовыми насекомыми, будут способствовать опылению. Напротив, м-р Дарвин сообщает мне, что, по его мнению, листовые железки, выделяющие эфирные масла, являются средством защиты от нападения насекомых, почему они и становятся ненужными там, где насекомых мало. На это можно было бы опять-таки возразить, что на всей земле сильно ароматические растения характерны для флоры пустынь, где насекомые во всяком случае не часты. Кроме того, м-р Стайнтон (Stainton) сообщает мне, что ароматичные губоцветные далеко не застрахованы от нападения насекомых.

Горькие листья лавровишни сильно страдают от гусеницы ночных бабочек, живущих на наших фруктовых деревьях, а в тропических странах любимой пищей гусениц служат апельсиновые деревья. Наши сосны и ели, богатые сильно пахнущей смолой, весьма подвержены нападениям жуков. Мой друг, д-р Ричард Спрус (Spruce), от которого во время его южноамериканских путешествий не ускользнуло почти ни одно проявление растительной жизни, сообщил мне, что деревья, листья которых снабжены ароматическими или смолистыми, заложенными в ткань железками, во множестве встречаются на равнинах тропической Америки и что эти деревья почти, а может быть и вполне, застрахованы от листоядных муравьев. Исключение составляют растения, выделения которых лишь несколько горьковаты, как, например, цитрусовые, так что апельсиновые деревья нередко за одну ночь объедаются дочиста. Ароматические растения изобилуют и в Андах, на высоте до 13 000 футов над уровнем моря, так же как и на равнинах, однако едва ли встречаются чаще, чем в средней и южной Европе. Может быть, их даже больше в сухих гористых местностях Европы, а так как ни здесь, ни в Андах нет листоядных муравьев, д-р Спрус полагает, что, несмотря на защиту, обеспечиваемую растениям эфирными выделениями в лесах Америки против чрезмерно многочисленных листоядных муравьев, выделения эти первоначально были выработаны не с этой целью. [168]

У границы вечного снега растения Анд, насколько мог наблюдать Спрус, не являются ароматическими, а так как здесь они также едва ли могут рассчитывать на опыление насекомыми, то все это отлично можно сопоставить с особенностями новозеландской флоры: не лишена вероятности известная связь обоих явлений, хотя и нельзя сказать, в чем именно она состоит.

Мне, кажется, удалось показать, что существует много интересных вопросов, которые лежат у крайних пределов биологической науки и действительно заслуживают внимания и могут привести к важным результатам. Однако все эти вопросы стоят в более или менее тесной связи с вопросом о влиянии местности и предполагают точное, полное знакомство с природой ряда мелких островков и других тесно ограниченных областей и с методами их сравнения.

В настоящее время в нашем распоряжении нет необходимых для такого сравнения материалов. Ни один музей не дает хорошего представления о естественных произведениях всех этих местностей, и даже те отдельные экземпляры их, которые есть налицо, не имеют для интересующего нас специального вопроса никакой ценности, будучи разбросанными по всей коллекции. Поэтому если мы хотим идти дальше в разработке этих вопросов, то некоторые коллекционеры должны сперва расположить свой материал в географическом порядке, т. е. помещать естественные произведения каждого острова или группы островов рядом, точно так же и естественные произведения тех обособленных материковых областей, которые отличаются вполне определенной, характерной для них флорой и фауной. Тогда мы наверное убедимся в существовании многих неожиданных взаимоотношений растений и животных известных областей и лучше постигнем сложные взаимодействия мира животных и мира растений, а также органической и неорганической природы, взаимодействий, которые, несомненно, принимали видное участие в образовании многих наиболее важных особенностей живых существ.

Прежние взгляды на изменения материков. – Теория океанических островов. – Современное и прежнее распределение суши и моря. – Зоогеографические области. – Палеарктическая область. – Эфиопская область. – Восточная область. – Древние изменения большого материка восточного полушария. – Области Нового Света. – Прошлое Американского материка. – Австралийская область. – Выводы и заключение.

Есть любопытная старинная книга, озаглавленная «Восстановление исчезнувшей науки о древностях высокоблагородной и славной английской нации» (Restitution of decayed Intelligence in Antiquities concerning the most noble and renowned English Nation), написанной P. Вирстгеном(г1. Verstgen) в 1605 году; в четвертой главе говорится «об островах Альбиона и о доказательстве того, что они после потопа принадлежали к материку и соединялись с Галлией или теперешней Францией». После перечисления старинных писателей, принимавших этот взгляд, и не приводя доказательства в пользу этого, автор переходит к своей собственной аргументации, в которой ссылается на незначительность ширины и глубины пролива Кале, на одинаковое строение и высоту обоих противоположных берегов его, на смысл слова «Cliff» (скала), первоначально означавшее «откол», «отруб» (that, which is cleft as under), и на многое другое. Затем следует следующее любопытное место:

«Следующим весьма важным основанием того, что это отделение произошло лишь после потопа, является тот факт, что патриарх Ной имел в своем ковчеге все виды животных и что таковые, следственно, будучи выпущены из ковчега, множились и распространялись по материку, пока свирепый волк не обнаружил вскоре своей милой природы перед человеком, и никто, будучи в здравом уме, не мог привозить его отродье на острова, равно как и никому не приходит в голову переправлять лисиц (которые, однако, гораздо менее зловредны) от нас на остров Уайт. Но так как наш остров после потопа соединялся с большим материком, означенные зловредные звери перешли к нам. И если мне кто возразит, что в Англии волков нет, то ему можно ответить, что в Шотландии, которая ведь соединяется с Англией, волков очень много; были некогда волки и в Англии, пока король Эдгар не приказал истребить их во всем королевстве».