Виталий Ларичев - Сад Эдема

Вейнер, Ле Грос Кларк и Окли после осмотра клыка, коренного зуба из Шеффилд Парка и коренных челюсти пришли к единодушному мнению, что все зубы имели достаточно отчетливые следы искусственной обработки, не обратить внимание на которые, пожалуй, невозможно: на клыке без труда можно было заметить царапины, появившиеся при искусственной пришлифовке, призванной имитировать естественный износ. Такие же царапины видны на жевательной поверхности коренного из Шеффилд Парка. Значительно тщательнее и осторожнее проведена шлифовка на коренных челюсти. Но, во-первых, ее искусственный характер, судя по виду, не подлежал ни малейшему сомнению, а во-вторых, «предательские царапины» все же просматривались на вершинках отдельных выступов. Муляжи зубов, сделанные Барлоу, отражали также следующую характерную особенность: окраины пришлифованных участков были не мягко-округлыми, как обычно наблюдается при естественном износе, а приостренными, что особенно четко прослеживалось на краю жевательной поверхности. Края выступов ее около углублений тоже имели приостренность, однако их «придонные» части не были изношены в той мере, в какой это должно было случиться, учитывая интенсивность «стачивания» выступающих участков жевательной поверхности. Вообще, странно было видеть, что у столь молодого индивида, которому принадлежала челюсть, износ оказался таким, какой наблюдается у пожилой особи. Кроме того, еще одна деталь — жевательная поверхность первого коренного, который, как известно, прорезывается раньше и, следовательно, должен быть изношен сильнее, и второго коренного, появляющегося позже первого, оказалась сточенной почти одинаково. Таким образом, необычный для антропоидов плоский износ зубов, один из главных аргументов в комплексе доказательств совместимости черепной крышки эоантропа и челюсти, при достаточно внимательном анализе оказался фикцией. Почему же Вудворд, Кизс, Эллиот Смит и другие не обратили внимание на режущие глаз несоответствия?

Вейнер и Ле Грос Кларк отметили, далее, еще одну особенность жевательной поверхности зубов, которая должна была насторожить антропологов: мягкий дентин, в нормальных условиях непременно перекрытый твердой эмалью, оказался в результате искусственной пришлифовки «обнаженным» и сточенным вместе с нею. Поверхность дентина, обычно вогнутая, на зубах эоантропа была плоская, а канал нерва, не защищенный эмалью, открылся. С какой же интенсивностью должна была пережевываться пища, чтобы довести зубы до такого плачевного состояния? Не от дикой ли зубной боли «скончался» в таком случае эоантроп? Антропологи просмотрели также, что значительно более сточенными были не окраинные бугорки коронки, как у нормально изношенных зубов человека, а те, которые расположены ближе к центру жевательной поверхности.

Проведенная несколько позже рентгеноскопия дала новые, дополнительные подтверждения искусственной обработки зубов, которые, впрочем, следовало в свое время отметить изучавшему рентгеноснимки Ундервуду. Поскольку внутренние полости зубов выглядели большими и открытыми, челюсть принадлежала подростковой особи, а коренные прорезались совсем недавно. Почему же никто не задумался над несоответствием юного возраста «недостающего звена» из Суссекса со степенью износа его зубов, согласно которой его следовало считать стариком? В рентгеновских лучах не было видно отложений «вторичного дентина», перекрывающего полость зуба, а при таком сильном износе он обязательно появился бы. Ундервуд, правда, кое-где усмотрел его, но это наблюдение следует оставить на совести исследователя. Он принял за нее тонкую прослойку материала, закрывающую полость зуба на участках, где она близко выходила на поверхность. На самом же деле это оказалась какая-то пластическая масса, нанесенная на жевательную поверхность. Использование мощных лучей для рентгеноскопии позволило также понять, почему корни коренных в челюсти выглядели укороченными и обрубковидными, что и позволило антропологам сравнивать их с корнями зубов человека: их просто намеренно обломали и специально обработали, но эти «манипуляции» из-за слабости рентгеновских лучей остались тогда незамеченными. Девятнадцать «зерен песка», прослеженных в полости пульпы зубов с помощью рентгеновских лучей еще в 1913 г., оказались, когда некоторые из них извлекли наружу, шариками лимонита. Поразительно, что мелкий песок пидьтдаунских гравиев в полость не попал. Это обстоятельство можно объяснить лишь тем, что шарики «привнесены» в них искусственно, а не представляли собой результат естественного заполнения. А ведь «зерна песка» при рентгеноскопии создавали картину фоссилизованности (ископаемого состояния) челюсти!

Чисто анатомический анализ ее строения показал, что она принадлежала не шимпанзе, как утверждало большинство антропологов, а орангутангу, о чем в конце 20 — начале 30-х годов писали Фрассето, Фридрихе и Вейденрейх. Они ошибались лишь в том, что челюсть ископаемая, но стоит ли осуждать их строго, если вспомнить, что изучали они не подлинные находки, а муляжи Барлоу. Вейнер и Ле Грос Кларк сравнили пильтдаунскую челюсть с челюстью орангутанга и увидели их очевидное сходство. Высота коронки коренных и форма полости пульпы отличались от того, что характерно для зубов шимпанзе. Пильтдаунский клык представлял собой точную уменьшенную копию клыка орангутанга. Оставалось лишь развести руками и раздумывать о причинах заблуждения Вудворда и его сторонников.

Столь же тщательное изучение остальных находок Баркхам Манер привело к не менее сенсационным выводам. Осмотр срезов на обломке бедра древнего слона и эксперименты с костью убедительно показали, что пильтдаунская «дубинка» обрабатывалась с помощью железного ножа. Кость, разумеется, была уже тогда не свежей, а фоссилизованной. Следов царапин или скобления, которые обычно наблюдаются на обломках костей, которые подвергались воздействию кремневых орудий, обнаружить не удалось. Разве не странно, что ни Регинальд Смит, ни А. С. Кеннард, высказавшие сомнение относительно обработки фрагмента бедра до его фоссилизации, не провели экспериментов и не сравнили «дубинку» с костями из стоянок первобытного человека? Ведь свежую кость каменными орудиями резать нельзя, ее можно лишь ретушировать, пилить, скоблить или затачивать. Химический анализ поверхности кремневых отщипов и знаменитого рубилообразного орудия № 606, извлеченного из слоя Тейяром де Шарденом, проведенный А. А. Моссом, показал, что все они окрашены бихромат поташом: под слоем краски располагалась белая поверхность кремня! Отсюда следовал вывод, что все 6 кремней со следами их искусственной обработки были подброшены в гравиевую яму Пильтдауна. Судя по всему, они датировались не миллионом, а 2–3 тысячами лет. Как установил химик X. Л. Болтон, бихромат поташом были окрашены также обломки зубов стегодонового слона и зуб гиппопотама. Высокая, необычная для ископаемых Англии радиоактивность стегодонового зуба, установленная физиками Боуви и Дэвидсоном, а также неожиданно низкий процент флюорина в зубе гиппопотама показывали, что эти фаунистические остатки происходят из коллекций, собранных, по-видимому, в Северной Африке и на острове Мальта. Их тоже подбросили в гравий Пильтдауна. Резец бобра и челюсть оленя тоже оказались окрашенными бихроматом. Что же касается других костей животных, якобы найденных в Баркхам Манер и Шеффилд Парке, в частности останков мастодонта и носорога, то на их поверхности бихромат поташ не выявлен. Но они и не нуждались в дополнительном окрашивании, поскольку имели естественный темно-коричневый цвет. Такие кости, сильно минерализованные, с высоким содержанием флюорина в ткани, древние по морфологии, часто находят в районе Красных Краг (Восточная Англия). Можно не сомневаться, что именно оттуда они и происходят, а в Пильтдаун их доставил «таинственный благожелатель», заинтересованный в том, чтобы гравии Баркхам Манер датировались временем около миллиона лет!