Джон Богл - Не верьте цифрам! Размышления о заблуждениях инвесторов, капитализме, «взаимных» фондах, индексном инвестировании, предпринимательстве, идеализме и героях

5. В 1951 г. реклама взаимных фондов ограничивалась унылыми «погребальными объявлениями» [85] Так называются рекламные объявления о предстоящей продаже акций при их первичном размещении. – Прим. ред. и фонды были жестко ограничены в рекламировании своих результатов деятельности. Было время, когда им не разрешалось публиковать даже информацию об общей годовой доходности. Сегодня фонды (как правило, те, что реализуют чрезвычайно рискованные стратегии), которым удалось заработать высокую доходность, вольны торговать своими продуктами как угодно, похваляясь своими результатами (когда те хорошие!) в газетах, журналах и по телевидению. (Увы, хорошие прошлые результаты не только не предвещают хороших показателей в будущем, но и, по крайней мере на спекулятивных рынках, предсказывают как раз обратное.) В конце концов, все эти рекламные кампании оплачиваются из кармана инвесторов взаимных фондов.

6. В результате такого увеличения разнообразия фондов и их активного продвижения инвесторы, стремящиеся поймать следующий рыночный тренд, перемещают свои деньги между фондами с безумной скоростью. Хотите верьте, хотите нет, но средний период держания средств во взаимном фонде в 1951 г. составлял примерно 16 лет. Сегодня он сократился до четырех лет, а в 2000 г., в разгар скандалов вокруг запрещенного маркеттайминга, срок держания был и того меньше, около двух лет. Тогда многие управляющие фондами, включая самые крупные и уважаемые фирмы, которые я перечислил выше, в сговоре с привилегированными клиентами – хеджевыми фондами осуществляли краткосрочные операции с акциями взаимных фондов, что увеличивало издержки фондов и уменьшало доходы их долгосрочных акционеров – классический пример перехода от менталитета «есть вещи, которые просто нельзя делать» к менталитету «раз все так делают, я тоже буду так делать». Я лично был свидетелем и тех и других времен.

7. Наконец, нельзя не сказать про шокирующий рост расходов фондов. В 1951 г., когда я пришел работать в эту отрасль, при суммарных активах фондов в $2,5 млрд коэффициент расходов среднего фонда (расходы как процент от активов) составлял 0,77 %. В прошлом году, при суммарных активах фондов акций в $6,3 трлн , средний коэффициент расходов был в два раза выше: 1,43 %. В долларовом выражении расходы фондов выросли с $15 млн до $ 51 млрд , т. е. в 260 раз [86] Взвешенные по активам коэффициенты расходов фондов выросли с 0,60 % до 0,80 %. . При этом ставки комиссионных и сборов не только не снизились, а наоборот, выросли; и любая экономия на масштабе, возникающая благодаря управлению гигантскими пулами активов, идет в карман управляющих фондами. Исключения здесь редки: у семи из восьми крупнейших фондов по состоянию на 1951 г. средний коэффициент расходов увеличился с 0,60 % до 1,10 %. И только один фонд снизил затратность вложений для своих инвесторов с 0,60 % до 0,32 %. Это Vanguard Wellington Fund.

Итак, справедливости ради стоит отметить, что идеалистические принципы, выраженные мной в той старой дипломной работе: что фонды «должны управляться максимально честным, эффективным и экономичным образом… что индустрия должна сосредоточиться на снижении нагрузок и коэффициентов расходов» и что «главной миссией взаимного фонда должно быть служение своим инвесторам» – не только не были реализованы, но были безоглядно нарушены. Все это дает мне право говорить о том, что традиционные ценности деловой и инвестиционной культуры, некогда присущие нашей отрасли, сегодня стали исчезающими сокровищами.

Если бы я не нашел поддержки этому жесткому обвинительному акту, вынесенному мною нынешнему капитализму, со стороны некоторых наиболее уважаемых персон, я, возможно, не был бы столь уверен в своей позиции. Но созвучные мнения были высказаны людьми, пользующимися огромным авторитетом в деловых и инвестиционных кругах, что существенно меняет дело. Вот, например, что сказал выдающийся финансист, экономист и историк Генри Кауфман в своей замечательной книге «О деньгах и рынках» (On Money and Markets), вышедшей в 2001 г.:

Неконтролируемое финансовое предпринимательство легко выходит за рамки дозволенного и может вести к серьезным злоупотреблениям и попиранию законов и этических норм финансовой системы. Такие злоупотребления ослабляют национальную финансовую структуру и подрывают общественное доверие к финансовому сообществу… Только при достижении надлежащего равновесия между предпринимательской инновацией и традиционными ценностями – благоразумием, стабильностью, безопасностью и здравомыслием – можно улучшить соотношение выгод и затрат в нашей экономической системе… Когда финансовые пираты и недобросовестные руководители компаний переходят границы разумного, страдают все участники рынка… и понятие доверительного управления и фидуциарной обязанности часто теряются в царящем беспорядке [87] Kaufman H. On Money and Markets. – New York: McGraw-Hill, 2001. .

Доктор Кауфман не одинок в своем мнении. Феликс Рогатин, бывший управляющий директор Lazard Freres и один из мудрых людей на Уолл-стрит, несколько лет назад написал в Wall Street Journal следующее:

Я – американец и капиталист, и я верю, что рыночный капитализм – лучшая экономическая система из когда-либо существовавших. Но эта система должна быть справедливой, она должна быть регулируемой и этичной. Последние годы показали, какие эксцессы способна породить эта система, когда финансовый капитализм и современные технологии ставятся на службу неприкрытой алчности. Только сами капиталисты могут убить капитализм, и наша система более не выдержит злоупотреблений того рода, свидетелями которых мы были недавно, как и не выдержит дальнейшей финансовой и социальной поляризации, наблюдаемой нами сегодня [88] Rohatyn F. Free, Wealthy and Fair // Wall Street Journal. 2003. November 11. .

Судя по всему, в некоторых важных аспектах невидимая рука капитализма подвела нас. Вот уже хорошо знакомые сентенции Адама Смита из его знаменитого труда «Исследование о природе и причинах богатства народов»:

Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов… осуществляя [наше] производство таким образом, чтобы его продукт обладал максимальной стоимостью, [мы преследуем] лишь свою собственную выгоду… и невидимой рукой направляемся к цели, которая совсем и не входила в [наши] намерения.

В 2004 г. В летнем выпуске журнала Daedalus лауреат Нобелевский премии по экономике Джозеф Стиглиц подверг концепцию «Невидимой руки» объективной оценке. Исходя из предположений о «совершенной конкуренции, совершенных рынках и совершенной информации… своекорыстие вполне может быть возведено в ранг добродетели». Но эти предположения являются ложными. Как заметил коллега Стиглица, также нобелевский лауреат Пол Самуэльсон в первом издании своего классического учебника «Экономика: вводный курс» (первая книга по экономике, прочитанная мною в Принстонском университете в 1948–1949 гг.), «о совершенной конкуренции, с точки зрения циника, можно было бы сказать то же, что сказал Бернард Шоу о христианстве: единственная беда христианства состоит в том, что оно никогда не было испытано» [89] Самуэльсон П., Нордхаус В. Экономика. – М.: Вильямс, 2012. . Между тем, продолжает Стиглиц, «общества, где существуют высокие уровни доверия, лояльности и честности, гораздо более успешны, чем те, где эти добродетели – подлинные добродетели – отсутствуют. Экономисты только сейчас начинают понимать, как неэкономические ценности улучшают экономические показатели».