Михаил Литвак - Охота на работу. Как не промахнуться в целях жизни

Уже все слушают и видят, мы уже не как дуры выступаем, но до перелома и «креативного скачка» еще как до неба. Мы: «Ребята – миссию!» Они: «Побойтесь бога, какая миссия у коммерческой компании?! Словчить, накрутить, прибыль добыть». Мы им – экшен-лекцию о человеке и миссии и проектную игру. Они: «Ну надо же, у нас ведь классная миссия. Мы себе и людям столько добра делаем!»

Юрий Александрович: «У нас такие вот цели через три года». Они: «Мужик, ну ты даешь, где мы, а где эти цели?» Мы им: «А где вы? Нарисуйте звезду реальности!» Они ее хором собирают – такой «крокозяблик» получается: голова (знания) – маленькая (10 %); левая ручка (структура) – растянутая, как шланга (90 %); правая (эмоционально-личностная) – коротенькая (15 %); левая ножка (принципы, идеология) – хроменькая (20 %); а правая (материальный полюс) – длинная-длинная! (110 % – «вот с деньгами-то у нас – супер!»).

Мы им: «Что в целях поменяем?» И вот тут – внимание! уникальный случай! – они сами говорят: «А материальный-то надо подравнять, отрезать!» В постановке целей команда по амбициозности «переплюнула» Юрия Александровича – подняла планку выше, при этом в описании «материального полюса» ясно звучала необходимость изменить систему оплаты и распределения прибыли. (Могу поручиться, что дураков среди них не было, все понимали, что это отразится на зарплатах. Но после формирования миссии, понимания целей, всей командой лукавить не получалось – это тоже эффект тренинга. Другой разговор, что от тренинга до внедрения – дистанция огромного размера.)

День завершился большой проектно-деловой игрой «Кто я в команде, кто мы как команда?». В ней используется уникальная технология групповой работы – «интегратор знаний», дающая колоссальный эффект объединения и творческого прорыва. Результаты превзошли все ожидания – перед нами развернулась энергичная, сплоченная, целеустремленная большая команда, которая сама ошалела от такого результата. Между утренней и вечерней группой была разница невероятная. Это и был первый из запланированных «креативных скачков».

Юрий Александрович, которому в течение этого сложного долгого дня приходилось нелегко (все изменения настроения команды отражались на его чувствах и даже физическом состоянии – у него болело сердце, сильно кружилась голова, хотя он человек достаточно здоровый), наконец-то вздохнул свободно и был на подъеме. Мы его не стали пугать и разочаровывать, чтобы он хоть сегодня поспал, но сами-то знали, что главный бой завтра и всех ждет много сюрпризов. Вы можете предположить, к чему нам надо было быть готовыми на второй день тренинга?

Часть 5

Если Вы помните фильм «Майкл» с Траволтой, где ангел создает ситуацию драки и с ажиотажем восклицает: «Бой! Бой!» – это сильно напоминало нашу историю. Может, ажиотажа у нас было поменьше, но к бою мы готовились. Хорошо выстроенная групповая динамика предполагает после стадии эмоционального подъема проявление стадии агрессии. Без нее переход к продуктивной фазе будет некачественным. Агрессия, сопротивление есть всегда. Если грамотно «вскрыть» и направить на мирные цели, то продуктивность повышается в разы. В противном случае Вы получаете «макияж у покойника» – внешне все прилично, а в самый ответственный момент у Вас в тылу обнаруживается «пятая колонна» испанских мятежников. И чем это закончится – одному богу известно (Вам точно – нет). Так удружить себе, Юрию Александровичу и компании нам не хотелось, поэтому мы и были во всеоружии. Для этого и была спланирована трехдневка – идеальный вариант, когда есть по дню на стадию. Юрия Александровича мы с утра предупредили о том, что будет, и договорились о том, что он нам доверяет, ждет конца дня и ни в какие «бои» не ввязывается. «И грянул бой!»

Прямо с утра мы запустили групповые работы, которые с неизбежностью выявляли проблемы и противоречия. Вчерашнюю дружную команду трудно было узнать – разброд и шатание, перепалки. Мы вызывали огонь на себя, загоняя команду еще дальше в противоречия. И дождались, когда таки появился главный антилидер. Им оказался один из начальников отдела сбыта – Роман. Я ему по-настоящему сочувствовала: он человек прямолинейный, горячий и с искренним возмущением полез «на амбразуру». Но, знаете, хороший человек – все-таки не профессия, он действительно был скрытым противником изменений, хотя, конечно, до конца этого и сам не осознал. А свой авторитет и обаяние «крепкого мужика» он как раз и использовал для создания «партизанского движения». Не забудьте – это управленец, почти треть команды – за ним [78].

Роману предстоял достаточно жесткий раунд – проявить перед всеми и самим собой свою реальную позицию, взять за нее ответственность и сделать выбор. И нам предстояла не менее тяжелая борьба. Представьте себе: с одной стороны сильный, умный, авторитетный, «свой», «военный, красивый, здоровенный», с которым пьют пиво по выходным, который много добра сделал своим сотрудникам, с которым, между прочим, работать дальше, и с другой – две чужие тетки тренеры, хрупкие и милые (с виду), может и неплохие, но они пришли и ушли, что им до судьбы «Победы-Ура!» и сотрудников? И директор молчит как в рот воды набрал, никак, даже взглядом, не покажет, на чьей он стороне. Примерная расстановка сил понятна? Согласитесь, у нас позиция не очень выигрышная, но на то, уж простите за назидательность, мы и профессионалы. Кто на что учился, знаете ли.

Команда замерла. Роману были заданы вопросы «в лоб», по его позиции и прогнозу на будущее. Он уперся. Уже всем было видно, что не прав, но он продолжал упираться, скорее эмоционально, чем логически. Тогда был сделан «ход конем» – мы предложили Роману покинуть круг и занять свою скамью «позиции против». Команда всколыхнулась, всем по-человечески было его жаль, он все-таки был пока еще в их глазах «одиноким борцом за справедливость». «Гвардейцы» его отдела кинулись на защиту, но тоже получали логически неумолимые вопросы «в лоб». Те, кто осознавал свою позицию, признавал неправоту, оставались в кругу, «несогласные» убывали к Роману в защиту «сопротивления». Расстановка сил несколько поменялась, с Романом осталось человек шесть.

Потом последний решающий раунд. Как ни в чем не бывало, мы начали давать живую и интересную теорию, касающуюся как раз проблем развития. «Штрафники» сидели таким образом, что оказывались достаточно далеко за кругом, перпендикулярно общему действию, и им не видно было флип-чарт, где строились схемы и матрицы. И из круга их тоже не очень видно – такая своеобразная ссылка. Но им было сказано, что они могут вернуться в круг, когда захотят, публично заявив о своем изменении позиции.

Как и предполагалось, они «остывали», им было интересно, у них было право на «амнистию», и они возвращались в круг по одному, как в знаменитой Прощальной симфонии Йозефа Гайдна, где музыканты, закончив свою партию, задувают свечу на своем пюпитре и покидают сцену. «Гвардейцы» покидали своего руководителя. В конце концов, как и дирижер симфонии, Роман остался один.