Дэниэл Лайонс - Евангелие от IT [Как на самом деле создаются IT-стартапы] [litres]

Признаюсь, это был не самый лучший способ начать диалог.

– Нам платят, – возразил один из моих коллег, как бы в свое оправдание.

– Я знаю, – попытался я исправить положение. – Я просто хочу прояснить, почему компании делают подобные вещи.

– Потому что они хотят создать клевую культуру. Они хотят, чтобы люди были счастливы.

Понятия не имею, сколько этим ребятам платят, но большинство из них только окончили колледж, и я подозреваю, что Череп одурачил их, платя маленькие зарплаты, но зато они приобретут колоссальный опыт в HubSpot, помимо всего прочего, вроде вечеринок, выездных корпоративов и бесплатных пива и конфет.

– Нам не платят конфетами, – с обидой произнес другой.

– Да нет, это понятно.

Другие коллеги присоединились к разговору. Они обожают конфеты. Они едят конфеты каждый день. Теперь я пошел на попятную в попытке объяснить, чтó на самом деле я имел в виду, говоря, что большой стеллаж с конфетами не является мотиватором для людей вроде меня.

– Если бы я мог решать, если бы у меня был выбор, я бы предпочел, чтобы не было конфетной стены, и чтобы мне платили вместо этого немного больше. Понимаете, о чем я?

Они не понимают.

– Дело в том, что у меня есть дети, это понятно? Я не могу каждый день приносить домой здоровенный мешок с конфетами и кормить ими своих детей. Я не могу продавать конфеты и на вырученные деньги покупать еду и одежду для них. Вот что я имею в виду.

Они смотрят на меня, и в их глазах я явственно вижу: «Тревога! Сумасшедший старик! Почему он зол на конфеты? Не делайте резких движений, которые могут его вспугнуть! Медленно отходите назад и зовите на помощь!»

Одна женщина, которая очень любит конфеты, говорит, что, по ее мнению, компания на самом деле не тратит на них очень много денег. Более того, даже если убрать все конфеты, то это не означает, что нам будут больше платить.

– Я знаю, – устало выдохнул я.

– Но ведь ты сам это сказал. – Она триумфально посмотрела на меня.

Я не знаю, как быть дальше. Норма Рэй выступала против подобного мышления на своей текстильной фабрике? Там было двадцать с лишним людей, обожавших кофе из кофемашины и не хотевших формировать профсоюз?

– Знаете, вы правы, – сдался я. – Извините, что заговорил об этом. Конфеты – это прекрасно.

На месте Халлигана, Дхармеша или Черепа я бы делал то же, что и они: точно так же нанимал бы сотни людей, дал бы им все конфеты и все пиво, которое они смогут закачать себе в желудок, и продолжал бы внушать им, насколько значимую работу они делают.

Я понимаю, почему люди не соглашались со мной по поводу конфетной стены. Но я не могу понять, как они проглядели жестокость, с какой обращаются с некоторыми из них. Что компания просто «выпускает» сотрудников без предупреждения, заставляет их забрать свои вещи и немедленно исчезнуть, чтобы никогда больше не вспомнить о них? Несмотря на все разговоры о радовании и создании компании, которую мы любим , HubSpot, вне всяких сомнений, – самое жестокое место из тех, где я когда-либо работал.

Снова и снова я вижу, как умных, опытных, состоявшихся женщин лет тридцати пяти (в HubSpot они уже старухи) увольняют после первого же предупреждения со стороны любого из их двадцати с лишним руководителей или же обходятся вовсе без предупреждения. Каждый раз женщина, которую увольняют, бывает ошеломлена этим, опустошена и бросается в слезы.

Изабель, тридцать четыре года, проработала три с половиной года в HubSpot, есть годовалый ребенок, она только что вышла с больничного, длившегося месяц, когда ее босс, которому двадцать с чем-то лет, сообщил ей, что она не оправдывает ожидания и может считать себя уволенной. Дениз, тридцать пять лет, работала в HubSpot четыре с половиной года, но однажды ей сказали (через Джордан, двадцать восемь лет), что ее должности больше не существует, хотя ее отдел продолжает активно набирать людей на работу. Дениз разрешили поработать еще две недели. За это время Череп полностью игнорировал ее. Он ни разу не подошел, чтобы поговорить с ней, поблагодарить за работу или сказать, что ему жаль, что все так сложилось. Он проходил рядом с ее рабочим местом. Он видел ее – она сидела прямо перед ним – и ничего не говорил. Он вел себя, как ни в чем не бывало. А в то же время Дениз едва сдерживалась. Она плакала в своей машине. У нее начались приступы паники перед работой. Она чувствовала себя униженной. Женщина понятия не имела, что сделала не так и почему ее увольняют.

Пэйдж, тридцать пять лет, выгнали в пятницу утром, за несколько недель до достижения того трудового стажа на этом месте, когда она смогла бы претендовать на дополнительные опционы. Ирония состояла в том, что Зак уволил ее во время бесстрашной пятницы, нашего феминистского упражнения по тимбилдингу. В то время как на первом этаже, в переговорной, группа только что выпустившихся из колледжа молодых дам рисовала что-то на полу, Пэйдж, работавшую в свое время аналитиком на Уолл-стрит, на втором этаже выгоняли с работы за якобы недостаточную продуктивность. Зак велел ей забрать свои вещи и уйти. Она уволена. Прямо сейчас. Она не получила выходного пособия. Она вышла, едва сдерживая слезы, и написала мне уже в машине: « Ты не поверишь. Меня просто взяли и уволили ». Когда я ей позвонил, она плакала.

Один коллега из отдела маркетинга рассказывал мне, что в 2011 году, до моего прихода, другую женщину тридцати с чем-то лет уволили спустя всего четыре месяца. Она была беременна близнецами. «Компания может делать что хочет», – заверил меня один из менеджеров, и у меня отвисла челюсть.

Это Новая Работа, но на самом деле это просто новая страница старой истории, той, где капитал эксплуатирует труд. Разница состоит лишь в том, что теперь эксплуатируют с широкими улыбками на лицах. Всё на этом новом месте работы, от сумасшедшего антуража до разговоров об изменении мира, россказнях о героических путешествиях и бонусах, которые на самом-то деле и не бонусы вовсе, – все это существует с единственной целью, состоящей в снижении затрат на труд, чтобы инвесторы могли максимизировать свой доход.

Мы – команда, а не семья . Прямо как игрок Главной лиги бейсбола – в любой день тебя могут убрать. Но, эй! Наслаждайся конфетками.

Разница между капитализмом такого рода и тем, с которым столкнулась Норма Рэй, заключается в том, что ИТ-компании знают, как свои недостатки выставить за достоинства. HubSpot предлагает неограниченный размер отпуска и преподносит это как бонус. На деле же такая политика экономит HubSpot деньги. Если в компании существует традиционный план отпусков, то закон требует выделять денежный резерв для покрытия расходов на отпуска, которые компания обязана предоставлять своим сотрудникам. Когда сотрудник уходит или его увольняют, компания должна оплатить положенные ему отпускные дни, которые он накопил. Но если в компании нет плана отпусков, то ей не нужно выделять на это денежный резерв. Это очень удобно, ведь компания может увольнять людей, не выплачивая им отпускные. Пэйдж, которую уволили спустя одиннадцать месяцев работы, брала только пять дней отпуска. В традиционной компании ей причиталась бы выплата за неделю или две неиспользованного отпуска, но от HubSpot она не получила ничего. Подумайте о количестве людей, приходящих и уходящих, и вы сможете понять, сколько средств экономится.