Эрин Мейер - Карта культурных различий [Как люди думают, руководят и добиваются целей в международной среде]

Рис. 23.Выражение эмоций в разных культурах

Но эмоциональность – это не то же самое, что готовность к открытому проявлению несогласия. В некоторых эмоционально экспрессивных культурах, таких как в Испании и Франции, люди выражают свое несогласие открыто. Но в других эмоционально экспрессивных культурах, таких как в Перу и на Филиппинах, люди всячески избегают открытого проявления несогласия, поскольку это с большой вероятностью может привести к разрыву отношений.

Рис. 23.(продолжение). Выражение эмоций в разных культурах

Чтобы понять взаимосвязь этих двух культурных феноменов, нужно сопоставить шкалу Несогласия с другой шкалой, отражающей эмоциональную экспрессивность различных культур (рис. 24).

Квадранты A и D совершенно понятны. В квадранте A эмоции перехлестывают через край – и это также касается эмоций, связанных с несогласием, которое здесь можно высказывать без особого риска для отношений. Израиль, Франция, Греция, Испания и, в меньшей степени, Италия – все они следуют этой простой парадигме. В квадранте D, с другой стороны, эмоции выражаются более сдержанно – и несогласие высказывается более мягко. В этот квадрант попадает большинство азиатских культур, а также некоторые европейские культуры, такие как шведская.

Квадранты B и C несколько сложнее и требуют более подробного пояснения.

Квадрант B, содержащий страны типа Германии и Нидерландов, объединяет эмоционально неэкспрессивные культуры, в которых, однако, споры и несогласие рассматриваются так же, как во Франции, – в качестве критически важных шагов на пути к истине.

Рис. 24.Шкала Эмоциональной экспрессивности

Когда я в 2002 году начала консультировать DaimlerChrysler, недоверие между двумя историческими подразделениями этой корпорации зашло так далеко, что многие руководители подразделения Daimler публично заявляли, что «никогда не сядут за руль автомобиля "крайслер"». Но, собрав в моей классной комнате группу из тридцати немецких и американских менеджеров DaimlerChrysler для обсуждения различий их культур, я не ощутила особой напряженности. Наоборот, группа всячески стремилась поддержать атмосферу сплоченности и дружелюбия, причем немцы говорили на безупречном английском, а несколько американцев практиковались в немецком, и при этом участники каждой группы скромно подшучивали над собой. Казалось, занятие проходит очень хорошо – до тех пор, пока я не перешла к описанию шкалы Критики.

Когда я высказала мысль, что американцы в целом критикуют не так прямо, как немцы, один из немцев, Дирк Фирнхабер, запротестовал: «Я совершенно не согласен», и стал приводить противоположные примеры из своего опыта. Второй немецкий коллега поддержал Фирнхабера, приводя свои собственные примеры, а когда я на это возразила, оба немца стали решительно защищать свою точку зрения.

Во время обеденного перерыва один из американских участников, Бен Кампбелл, молчавший практически все утро, подошел ко мне. По нему было видно, что он раздражен. «Я этого не понимаю, – сказал он. – Немцы записались на этот курс. Никто их насильно сюда не приводил. И они заплатили кучу денег, чтобы учиться у вас. Они знают о вашей квалификации и о вашем опыте. Почему же они все время не соглашаются с вами?»

В ходе этого разговора к нам подошел Дирк, очевидно, услышавший замечание Бена. Немного смутившись, Бен повернулся к Дирку. «Это связано с культурой?» – спросил он. «Я подумаю над этим», – ответил Дирк.

И действительно, после обеда Дирк был готов поделиться некоторыми своими мыслями по поводу причин, заставивших его спорить со мной на утреннем занятии:

«В немецком языке есть слово “Sachlichkeit” , которое можно перевести как “объективность”. Sachlichkeit позволяет нам отделять мнения или идеи от высказывающего их человека. Немецкий спор – это демонстрация Sachlichkeit. Когда я говорю: “Я совершенно не согласен”, я оспариваю позицию Эрин, а не выражаю ей свое неодобрение. С детства мы, немцы, учимся практиковать Sachlichkeit. Мы считаем, что хороший спор рождает новые идеи и информацию, которые мы никогда бы не получили без проявления несогласия. Для нас критика – это лучший способ определить проработанность предложения».

Бен рассмеялся:

«Да! Иногда я представляю себе немецкого коллегу, входящего в пустую комнату, закрывающего дверь и начинающего аргументированно спорить с самим собой. И не только о делах. Я видел немцев, спорящих об американской политике, иммиграции, то есть дискутирующих на темы, которых мы, американцы, привыкли всячески избегать».

Дирк ответил:

«Конечно, мы не спорим о скучных или не имеющих отношения к делу вещах. Если мы начинаем с вами спорить, значит, нам интересно. Вы, американцы, всё слишком принимаете на свой счет. Если ваш немецкий коллега критикует решение, принятое лидером вашей страны, человеком, которого вы поддерживаете или которым восхищаетесь, не нужно проявлять эмоции или патриотизм. Просто спокойно выскажите свою точку зрения рациональным образом, и вы, скорее всего, убедитесь, что ваш коллега просто интересуется данной темой».

Приведенный обмен мнениями ясно показывает, почему немцы (как и голландцы, и датчане) располагаются на конфронтационном конце шкалы Несогласия – несмотря на то что немецкая культура менее эмоционально экспрессивна, чем многие другие. Если вы считаете своих бизнес-партнеров из Германии невозмутимыми, спокойными людьми, вы можете удивиться, когда дело дойдет до спора. Скорее всего, вы увидите, что они рвутся в бой, поскольку считают несогласие не вопросом личных эмоций, а в большей мере полезным интеллектуальным упражнением, помогающим найти истину.

В то же время культуры, находящиеся в квадранте С, такие как большинство латиноамериканских культур и некоторые ближневосточные культуры, объединяют в себе людей эмоциональных, но при этом чувствительных и легко ранимых. Людям из этих культур трудно отделить мнение от личности. Если вы критикуете мою идею, мне кажется, что вы критикуете также и меня – из чего следует, что я, скорее всего, не стану открыто выражать несогласие, чтобы не разрушить наши отношения.

Еще больше усложняет дело тот факт, что, когда люди из латиноамериканских и (особенно) арабских культур громко говорят и экспрессивно жестикулируют, вам может показаться, что они ругаются.