Говард Миттельмарк - Как написать книгу, чтобы ее не издали [litres]

Герой способен выиграть в лотерею (найти мешок денег, получить в наследство замок), если ваш роман сам по себе о человеке, выигравшем в лотерею. Читатель примет это, как примет вторжение инопланетян, если именно об НЛО он хочет прочитать. Но не всовывайте такие подарки судьбы в роман об аграрной реформе. (См. «Почему вам труднее, чем Богу».)

ХОРОШИЙ, ПЛОХОЙ, ЗЛОЙ

Если вы заметили, что углубились в один из описанных ниже миров, пора возвращаться.

ОСОБНЯК ПЛЕЙБОЯ

Некоторые книги буквально наводнены красивыми людьми. В этом нет ничего странного, если действие происходит в модельном агентстве. Если же это полицейский участок, школа или любое другое место, красоты должно быть не больше, чем в реальной жизни.

РЕКЛАМА И ЛЮБОВЬ

Красивая женщина после пятиминутного знакомства с главным героем понимает, что влюблена, но не может понять, чем именно он вскружил ей голову. Правдоподобно? Пожалуй, так же, как рекламный ролик, где за героем устремляются толпы красоток, уловив аромат его чудесного парфюма.

Я ТОЖЕ ХОТЬ КУДА!

В таком мире все герои одинаково свободны и чувствительны. Все слушают невероятную группу «Пшик» и лечатся кристаллами.

МАЛЬЧИШНИК

Авторы-мужчины бездумно создают миры, населенные исключительно мужчинами, а женщины там появляются на раз-два, как только герою захочется с кем-то прилечь. Особенно это распространено в научной фантастике. Почему-то многие писатели убеждены, что в будущем женщины вымрут как вид.

ЗАГОРОДНЫЙ КЛУБ

Здесь все персонажи белые и все принадлежат к среднему или высшему классу. Если действие вашего романа развивается не в шведской глубинке, читателя могут начать терзать смутные сомнения, что тут имела место жуткая этническая чистка.

РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ КАТАЛОГ ДИАНЫ АРБУС [23]

Такие миры населены исключительно гротескными несчастными персонажами. Каждая сцена – это шанс встретить очередного жестокого хулигана или опустившуюся проститутку-наркоманку. В этом мире строгий дресс-код: одежда непременно имеет кричащий цвет, плохо сидит или просто грязная. По причинам, нам неведомым, все эти герои только и делают, что разъезжают в общественном транспорте.

[24]

Приступая к написанию эпического романа о похождениях Чингисхана, начинающий автор может выбрать один из многих путей. Первый требует тщательных долгих исследований, плоды которых непременно будут использованы в истории и сделают ее реальной, невероятно живой. А вот примеры других дорог.

КОГДА У ГЕРОЕВ СВОЯ АТМОСФЕРА

Самурай вложил свой меч в ножны и опустился на рисовую циновку, скрестив ноги, как положено. Гейша улыбнулась ему, нежно перебирая струны своей икебаны.

– Ах, Тамико, – сказал он. – Завтра я иду на войну, ибо в этом путь самурая. И если мы не окажемся сверху, как бы иронично это ни звучало, я покончу с собой, потому что в противном случае тень бесчестия падет на весь клан Вагамама.

– Да, – ответила она с милой улыбкой, – ты вынешь свой меч и направишь его сначала на запад, затем на северо-запад, а затем на восток, как делали твои предки, когда терпели поражение.

– Но, – лукаво улыбнулся он, – по крайней мере плотские утехи не подвергаются в нашей культуре осуждению, что, как я слышал, в порядке вещей у варваров западных земель. У нас желание предаться любви с женщиной – не постыдный факт.

Гейша расплылась в благостной улыбке.

– Однако же, – вступила она, – я жертва двойных стандартов патерналистского общества. Согласно традициям, я не могу связать себя узами брака из-за специфики своей профессии, даже если высокообразованна и владею искусствами, а не просто занимаюсь проституцией.

В этой версии художественного приема «Привет! Я твоя мамочка!»герои страстно обсуждают свою эпоху, ее бытовой уклад и моральные ценности. К примеру, викинги оказываются так обстоятельны и словоохотливы, что разъясняют друг другу традиции викингов при любой возможности.

Еще один вариант – главный герой, сомневающийся в установках своего общества. До определенной степени такие разговоры вполне приемлемы – например, если героиня страдает от стереотипов, навязанных викторианским высшим светом. Но следите за тем, чтобы бунтарские настроения соответствовали атмосфере романа.

Хотите обрисовать эпоху и при этом не выставлять героев наивными дурачками, у которых рот не закрывается от бесконечного комментирования? Тогда можно ввести в мир викингов иностранца, который не понимает их культуру. И пусть они объясняют гостю все, что душе угодно.

Написание романа, действие которого происходит в незнакомом мире, будь то волшебная страна, другая планета или монгольская империя, требует от автора куда больших усилий, чем книга, события которой разворачиваются в обычном городке в США.

Достаточно упомянуть, что действие происходит на Тайм-Сквер в канун 1999 года, и у читателя в голове нарисуется картинка. Но скажите, что события разворачиваются на планете Небулон Прайм в период правления Ксинхов, и перед читателем все еще будет белый лист. Чем дальше вы от знакомого окружения, тем больше вам нужно объяснять и описывать. Америка 1914-го, конечно, требует определенных уточнений, но куда меньше, чем Италия 1514-го. А для Китая 914-го понадобятся тысячи подробностей о местных традициях, одежде, устоях и т. д.

При недостатке деталей читатель заполнит пробелы собственными представлениями. Если вы говорите, что Галдор на планете Небулон сел завтракать, не уточняя, что именно входит в его завтрак, читатель, который сам каждый день ест цветные овсяные колечки, представит Галдора за той же трапезой.

Но если для научно-фантастического романа писателю нужно создать просто логичный и правдоподобный мир, то в историческом романе этот мир должен быть еще и достоверным. И тут некоторые авторы пускаются в детальное описание всех нюансов средневекового общества или китайской военной традиции. Честь и хвала им, конечно. Вот только не стоит забывать, что все это должно быть описано по меньшей мере так же искусно, как в научно-популярной литературе.

Камео – прием, часто используемый в исторических романах для создания атмосферы эпохи. Суть его заключается в том, что герой встречает Карла Великого, королеву Викторию или Бенджамина Франклина, то есть единственного человека того времени, который известен автору. Это может сработать, если в центре сюжета – представление незаконнорожденного сына королевскому двору или обучение мальчика в типографии Бенджамина Франклина. Если же участие исторических персонажей ограничено упоминанием на первых страницах, состряпанных из Эйфелевой башни, Триумфальной арки и хрустящего багета, скорее всего, от них придется избавиться.