Джозеф Стиглиц - Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?

Экономисты по большей части воздерживаются от использования слова «справедливый»: справедливость, как и красота – в глазах смотрящего. Но несправедливость американской налоговой системы стала настолько велика, что было бы нечестно называть ее как-то иначе.

Традиционно экономисты меньше внимания уделяют проблемам равенства, чем более обыденным проблемам роста и эффективности. Но и по этим критериям американская система налогообложения невыгодно выделяется. Наше развитие шло быстрее в эру высокой предельной ставки налога, чем в период после 1980-х. Экономисты – даже в таких традиционных консервативных организациях, как МВФ, – начали понимать, что чрезмерное неравенство отрицательно сказывается на развитии и стабильности. Налоговая система может играть важную роль в создании умеренной степени неравенства. В США, в целом, для этого делается исключительно мало.

Одна из причин слабого функционирования нашей экономики – сильный перекос, вызванный налоговой системой. Все экономисты сходятся в одном: поощрения играют большую роль, то есть если вы снизите налоги на, скажем, спекуляции, вы получите больше спекуляций. Мы заставили наших самых талантливых молодых людей заниматься финансовой чепухой вместо того, чтобы создавать реальный бизнес, делать реальные открытия, предоставлять реальные услуги другим. Больше усилий тратится на «поиск ренты», – получение большей части национального богатства, – чем на увеличение объема этого национального богатства.

В последние годы экономические исследования связывают налоговые ставки, медленный рост и увеличение неравенства. Вспомните: низкие налоговые ставки для верхушки должны были стимулировать сбережения и труд, и, таким образом, экономическое развитие. Это не сработало. На самом деле, норма сбережений одной семьи упала до рекордного уровня, близкого к нулю, после того как президент Джордж Буш дважды снизил налоги на дивиденды и прирост капитальной стоимости. Низкие налоговые ставки для богатых усилили такое явление, как поиск ренты. Его расцвет привел к замедлению темпов развития и росту неравенства. Подобная закономерность наблюдается во многих странах. Государства, увеличившие предельную ставку подоходного налога вопреки предостережениям тех, кто хотел сохранить свои привилегии, не стали развиваться медленнее. Другое доказательство мы можем найти у себя дома: если бы усилия верхушки на деле разгоняли нашу экономику, мы бы могли ожидать, что от этого выиграют все. Но происходит совсем другое: они заняты поиском ренты, и пока их доходы растут, доходы остальных падают. На протяжении многих лет доходы среднего и рабочего класса либо оставались прежними, либо падали.

Даже если не брать эти доказательства в расчет, есть еще один значительный и интуитивно понятный аргумент в пользу того, что налоговые ставки стимулировали поиск ренты ценой наращивания национального благосостояния. Настоящее внутреннее удовлетворение человека достигается благодаря созданию нового бизнеса, расширению горизонтов наших знаний и помощи другим. Вряд ли кому-то приходится по душе создание нечестных, обманных схем для того, чтобы выкачать деньги из бедных, которые были столь широко распространены в финансовом секторе до финансового кризиса 2007–2008 годов. Я уверен, что подавляющее большинство американцев, при прочих равных условиях, выбрало бы первое, а не второе. Но наша налоговая система искажает изначальные условия. Благодаря ей прибыль за некоторые по своей природе неприятные действия увеличивается. Так она помогла нам стать обществом поиска ренты.

Итак, что-то пошло неправильно. Мы могли бы иметь куда более простую схему налогообложения, без искажений: тот, кто вырезает купоны, чтобы заработать на жизнь, платит столько же, сколько и тот, кто работает на заводе; тот, кто зарабатывает на антикризисном менеджменте, платит те же налоги, что и врач, зарабатывающий себе на жизнь, спасая чужие; тот, кто зарабатывает на финансовых инновациях, платит столько же, сколько и тот, кто проводит реальные исследования, изменяющие нашу экономику и общество к лучшему. У нас могла бы быть налоговая система, поощряющая положительные вещи вроде усердной работы и бережливости, и препятствующая отрицательным, вроде поиска ренты, азартных игр, финансовых спекуляций и экологического загрязнения. Подобная налоговая система изыскивала бы куда больше денег, чем нынешняя: нам бы не приходилось спорить о конфискациях, фискальных обрывах и угрозах отмены медицинского страхования и социального обеспечения в том виде, как это происходит сейчас. У нас было бы здоровое состояние бюджета, по крайней мере, на ближайшую четверть века.

Тем не менее наша налоговая система поломана, что влечет не только экономические последствия. Во многом американская система налогообложения полагается на добровольное соблюдение. И если граждане считают, что она несправедлива, то добровольно ее соблюдать никто не будет. В более широком смысле, государство играет важную роль не только в социальной защите, но и в инвестициях в инфраструктуру, технологии, образование и здравоохранение. Без этих инвестиций наша экономика ослабнет, а экономическое развитие затормозится.

Общество не может нормально функционировать без минимального чувства общенациональной солидарности и связи, и это чувство общего предназначения также основано на справедливой налоговой системе. Если американцы считают, что государство несправедливо, – что оно из Одного процента, для Одного процента и об Одном проценте – тогда вера в нашу демократию неизбежно погибнет.

[69] The Guardian, 27 мая, 2013 год.

Весь мир наблюдал за тем, как глава Apple Тим Кук отчитывался о том, что компания заплатила по всем налоговым обязательствам, пытаясь, по-видимому, таким образом подтвердить, что компания заплатила все налоги, которые должна была заплатить. Однако между двумя этими утверждениями существует большая разница. Ведь ни для кого не секрет, что компании с ресурсами и изобретательностью, подобными компании Apple, прикладывают все усилия для того, чтобы заплатить как можно меньше налогов в рамках закона. Хотя в деле Citizens United Верховный суд вроде объявил, что корпорации – это люди со всеми соответствующими людям правами, данная юридическая фикция не награждает корпорации чувством моральной ответственности; словно Пластичный Человек, они могут быть везде и нигде одновременно – везде, если дело касается продажи их продукции, и нигде, когда дело доходит до отчетности о доходах, полученных с этих продаж.

Apple, как и Google, извлекла большую пользу из того, что могут предоставить правительства США и других западных стран. Их рабочая сила получила высшее образование в университетах при прямой и косвенной государственной поддержке (через щедрые благотворительные отчисления). Свою продукцию они продают благодаря базовым исследованиям, которые были оплачены на деньги налогоплательщиков, таким как, например, Интернет, без которого эти компании вообще не могли бы функционировать. Процветание этих компаний частично зависит от законодательства, на которое они так или иначе могут повлиять – например, по их просьбе правительство США озаботилось усилением значимости прав интеллектуальной собственности во всем мире, заставляя другие страны подстраиваться под наши стандарты, что в некоторых случаях стоило развивающимся рынкам в развивающихся странах больших жертв. Да, они принесли с собой в мир бизнеса гениальный менеджмент, за что получают заслуженный почет и уважение. Но даже Ньютон был достаточно скромен, чтобы заметить, что он стоит на плечах гигантов; эти же титаны индустрии не испытывают ни грамма стыда за свое «нахлебничество», без оглядки используя преимущества, которые может предоставить наше общество, при этом не участвуя в их предоставлении в равной степени. А ведь без общественной поддержки источник будущих инноваций и развития иссякнет – не говоря уже о том, как это влияет на наше и без того разделенное общество.