Джозеф Стиглиц - Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения?

По большей части предыдущие главы объясняли то, как неравенство связано с эксплуатацией и погоней верхней прослойки населения за рентой; здесь же я покажу, как наша налоговая система поощряет подобные действия, ослабляя экономику и увеличивая неравенство.

Каждый год, с приближением 15 апреля, когда американцы готовятся подать налоговую декларацию, появляется огромный поток статей о нашей налоговой системе. «Налогообложение против 99 процентов» показывает, что наша система не просто немного несправедлива – она, по сути, направлена против 99 процентов населения. Поскольку верхушка не платит львиную долю налогов, бремя, лежащее на остальных, становится больше; богатые же получают и реинвестируют свои прибыли, становясь все богаче. Уоррен Баффет, как известно, отмечал несправедливость того, что он платит по меньшей налоговой ставке, чем его секретарь. Однако он наверняка не обратил внимания на то, что, произнося эти слова, он, вероятно, говорил о своей реализованной прибыли. Каждый год он получает небольшую зарплату (по сравнению с его общим доходом), дивиденды и доход в виде процентов, а также некоторый прирост капитала. Но помимо всего этого у него обычно есть еще и огромный нереализованный доход от прироста капитала [66] Положительная разница между текущей и первоначальной стоимостью актива; в отличие от реализованного прироста капитала не учитывается при налогообложении. – прим. пер. . Активы в его владении увеличиваются в стоимости, и до тех пор, пока он не продаст акцию или другие права на владение, налоги с них он платить не должен. Так что, если капитал человека включает активы, как бы они ни росли в цене, увеличивая его благосостояние, ему не нужно ничего за это платить. Затем он может передать актив по наследству своим детям; а дети могут передать его своим детям. До тех пор, пока актив не продан, им не нужно будет платить вообще никаких налогов. Если же его продают, то заплатить налоги будет необходимо только на прибавку к стоимости с того момента, как актив был получен (унаследован); то есть все приращение капитала предыдущими поколениями полностью избегает налогообложения. (На самом деле могут быть налоги на наследство, хотя если постараться, то можно этого избежать или хотя бы минимизировать и их.)

Эти статьи написаны до скандалов, связанных с уходом от налогов в мировых масштабах. В то время ярким примером компании, которой удалось уйти от уплаты львиной доли налогов, была GE. Затем разразились скандалы, связанные с компаниями Кремниевой долины, Apple и Google: давно известные своей изобретательностью в технологиях, они продемонстрировали неменьшую изобретательность в уходе от налогов. Воспользовавшись преимуществами глобализации, – возможностью переносить деньги по всему миру – Apple настаивала, что ее доходы действительно могут относиться к нескольким работникам в Ирландии! Честность, не говоря уже о чувстве справедливости, кажется, более редкий ресурс в наши дни, чем изобретательность. Все эти компании были готовы брать, но не хотели отдавать, а ведь, в конце концов, их успех зависит от Интернета, созданного благодаря государственным расходам. Если правительство всерьез не сосредоточится на разработке дальнейших идей, с помощью которых частные компании смогут проводить фундаментальные исследования, поток инноваций не будет стабильным. Но разработка таких идей требует денег – налоговых поступлений. С этой позиции можно заметить, что Google и Apple показали то же недальновидное и эгоистичное поведение, что и финансовый сектор Америки.

Статья «Заблуждения Митта Ромни» была написана в разгар недовольства, вызванного появлением видео с речью тогда еще кандидата на пост президента от республиканской партии Митта Ромни (который рассчитывал, что она будет конфиденциальной). Он заявил, что 47 процентов американцев не платит налоги на прибыль, и высмеял их как халявщиков. Ирония состоит в том, что сам Ромни смог уйти от уплаты значительной части собственных налогов, воспользовавшись лазейкой в законодательстве, позволяющей частным инвесторам платить более низкие налоги, – ниже, чем придется заплатить водопроводчику, заработавшему столько же своим трудом. (Был и другой любопытный факт, который я не успел осветить в статье. Ромни признал, что хранит большую часть своего капитала на Каймановых островах. В США, надо полагать, лучшие финансовые рынки в мире, – по крайней мере, по обслуживанию интересов богатых – так что, разумеется, свои сбережения вне страны он хранил лишь потому, что Каймановые острова, в отличие от Уолл-стрит, могут предоставить одну уникальную услугу – непрозрачность. Однако до объяснения этого своим избирателям он так и не снизошел.) Моя статья проливает свет на пробелы в логике Митта Ромни, демонстрируя, почему его суровая критика 47 процентов несостоятельна.

[67] Project Syndicate, 8 июня, 2009 год.

Несмотря на все разговоры о признаках восстановления экономики, американские банки продолжают противостоять попыткам начать их регулировать. Политики высказывают заинтересованность в реформе регулирования, направленной на предотвращение повторения кризиса, но говорить проще, чем делать – и банки без сомнения будут прилагать все доступные им силы, чтобы сохранить возможность делать то, что они делали раньше.

Старая система была удобна для банкиров (если и не для акционеров), так с чего бы им принимать новую? Действительно, принимая меры, направленные на спасение банков, о послекризисной финансовой системе правительство не подумала вовсе, и сейчас существует вероятность, что кончится все тем, что у нас будет еще менее конкурентная банковская система, а банки, и без того слишком большие, чтобы позволить им рухнуть, будут дальше разрастаться.

Давно признано, что сверхогромные американские банки, чей крах нельзя допускать, также слишком велики, чтобы с ними можно было справиться. И это одна из причин, по которым банки не боялись столкнуться с удручающими результатами своей деятельности. Предоставление правительством страхования депозитов играет большую роль в реструктуризации (в отличие от других отраслей). Обыкновенно, когда банк находится на грани краха, государство затевает финансовую реструктуризацию; соответственно, если оно вкладывает деньги, то, конечно, в итоге оно должно получить долю банка. Чиновники знают, что, если будут ждать слишком долго, банки, живущие частично или исключительно за счет государственной поддержки – с минимальным собственным капиталом или его отсутствием, но с отношением к себе как к жизнеспособным институтам – могут рискнуть и попытаться «воскреснуть». Они не будут бояться делать высокие ставки – ведь если они выиграют, уйдут с прибылью; если проиграют, государство заплатит за них.